Тень академии Павел Стрельцов

Алчное пламя пожирало последние остатки храма, вылизывая камни ядовито-черным языком, оставляя после себя лишь пепельные узоры, похожие на письмена давно забытого языка. Каменные колонны, некогда украшенные фресками, теперь напоминали обугленные кости мифического исполина, вмурованные в землю. Лики богов войны и милосердия, высеченные в мраморе, плавились в огне, стекая на пол золотисто-багровыми ручьями. Их рты искривились в немой агонии, а глаза, прежде полные небесного света, теперь выглядели пустыми впадинами. Боги рыдали, но их плач растворялся в треске пожирающего огня. Воздух содрогался от жара, а искры взлетали к почерневшим сводам храма, рассыпаясь дождем из белого пепла.

Арран прислонился спиной к алтарю, чувствуя, как раскаленный камень прожигает доспехи. Каждый вдох обжигал легкие, словно он проглатывал раскаленные иглы. Его клинок, выкованный из звезды, много веков назад упавшей на землю, украшенный рунами, беспомощно лежал на каменном полу и слабо мерцал. Символы, которыми он сам когда-то с гордостью украшал гарду и лезвие, теперь казались шрамами на уставшем металле. Доспехи, прошедшие сквозь сотни битв, были изуродованы следами когтей, зубов и магии. От левой наплечной пластины осталась лишь половина – остальное вырвал демон, которого Арран все же сумел перерубить своим пылающим клинком.

Десятки или сотни теней выползали отовсюду и бросались на него. Арран рубил их своим мечем, горящим белым пламенем, развеивал в пыль потоками ветра, сжигал огнем. Они бросались на него снова и снова, оставляя на теле множество ран. Но Арран рубил их, жег, превращая в ничто.

Тогда у него еще была надежда. Теперь же все вокруг пахло серой и пеплом – ароматом конца, который он вдыхал много сотен лет, но так и не смог привыкнуть.

– Ты думал, что сможешь победить?

Этот голос прорезал рев огня, как лезвие рассекает плоть. Не громкий. Не яростный. Спокойный, словно голос приятеля во время дружеской беседы в таверне за кружкой хмельного зелья. Арран поднял голову, и сквозь дымовую завесу увидел его.

Фигура в плаще, сотканного из вороньих перьев, каждое из которых отливало синевой, словно крылья ночи. Его лицо скрывала маска, сплетенная из костей и теней. Это была не иллюзия, а нечто живое. Кости изгибались, образуя пустые глазницы, а тени в них колыхались, как черные языки пламени.

Но… Глаза за маской были знакомы.

– Ты… – хрипло выдохнул Арран, пытаясь встать. Нога подкосилась – где-то ниже колена зияла рана, из которой сочилась кровь, смешиваясь с грязью и пеплом.

Плащ из перьев шевельнулся, и противник сделал шаг вперед. Не спеша. Как хищник, знающий, что добыча уже в ловушке.

– Ты узнал меня, учитель, – тень приблизилась и нависла над Арраном. – Теперь ты проиграл. Ты лежишь передо мной. Поверженный и израненный. Жизнь покидает тебя.

В пустых темных глазницах вспыхнули два серебристых огонька.

– Я пришел получить то, что мне нужно.

– Я не сделаю этого, – прохрипел Арран, пытаясь крепче сжать рукоять меча в руке.

– Ты всего лишь ключ, – голос за маской звучал мягко, почти ласково. – А ключи существуют, чтобы открывать двери.

Арран вскинул меч, но его рука дрогнула и беспомощно опустилась. Клинок упал на каменный пол. Руны на лезвии погасли. Сила, которую он копил годами, которую вырывал с мясом из демонов, утекала сквозь пальцы, как вода.

– Без меня ты не сможешь открыть врата… – Арран попятился, его спина уперлась в алтарь. – Убьешь меня и ключ исчезнет!

Маска наклонилась, рассматривая Аррана словно диковинное насекомое.

– Не исчезнет. Ты сам это хорошо знаешь. Ключ появится снова. Но он мне уже не нужен.

Две бездны в глазах маски снова вспыхнули огнями цвета расплавленного серебра.

– Ты спрятал их в том мире, – продолжала тень. – Думал, что я не смогу их отыскать.

В этот момент Арран понял. Нутром, которое свело судорогой.

– Нет… – он выдохнул, и это прозвучало как молитва. – Нет, нет, нет…

– Да, – противник поднял клинок – черная рукоятка и лезвие, сделанное будто из осколка кристалла. – Видишь? Узнаешь этот осколок?

– Тебе не получить остальные.

Тень засмеялась.

– Тех, на кого ты рассчитываешь, уже нет, – серебряные огни во впадинах маски зажглись ярче. – Мне осталось только собрать их. Достаточно просто протянуть руку…

Арран молчал, чувствуя, как последние капли энергии покидают его.

– Но ты еще можешь спасти себя, – продолжила тень. – Открой Врата, и я сохраню тебе жизнь.

– Нет, – резко ответил Арран. – Ты не сможешь. Я найду тебя в любом из миров и уничтожу!

Тень рассмеялась.

– Глупец, – лезвие кристального кинжала зажглось зеленоватым светом. – Я знал, что ты слишком упрям. Прощай, Арран Вейл.

Клинок вонзился в кристалл у алтаря – сияющую призму, в которой Арран когда-то заключил первую клятву мага. Мир взорвался светом.

Арран не успел закричать. Его плоть рассыпалась, как песчаный замок под ударом волны. Кости превратились в пепел, доспехи – в ржавую пыль. Но сознание не погасло. Оно растянулось, проваливаясь сквозь слои реальности, сквозь время, сплетенное в узлы.

В мутном мареве он что-то разглядел. Дочь, смеющаяся под дождем. Капли стекают по ее розовым щекам, а она тянет руки к небу, ловя воду в ладошки. «Пап, смотри! Я поймала радугу!»

Жена, целующая его в щеку перед уходом. Ее пальцы дрожат, застегивая пряжку его плаща. «Вернись. Обещай, что вернешься».

Первая убийственная магия. Деревня, охваченная пламенем. Крики. Кровь на руках, которая не отмывается, сколько ни скреби. Слезы ребенка, которого он не смог спасти.

Последним, что он услышал, стал хохот воронов. Тот самый, что много лет звучал в его кошмарах.

А потом – тишина.

* * *

Иван проснулся от удара сапогом в ребра. Боль, острая и липкая, как смола, пронзила бок, вынудив сглотнуть стон. Он инстинктивно рванулся в сторону, но спина уперлась в гнилые доски стойла. Солома, пропитанная лошадиной мочой, прилипла к щеке.

– Вставай, выродок!

Голос, хриплый от утреннего перегара, принадлежал Семену – сыну конюха, рыжеволосому детине с лицом, усыпанным веснушками, как поле маком. Его кулаки, размером с кузнечные молоты, дрожали от злости. Иван прикрыл глаза, пытаясь отделить реальность от вихря чужих воспоминаний.

Он пытался понять, что произошло. Накануне он выпил яд, оставленный ему отцом. И не должен был проснуться.

Отец завещал ему: когда это произойдет снова – выпей яд.

Иван так и сделал. Но смерть не наступила.

В его голове сейчас роилось множество странных воспоминаний. Падающий пепел. Летящие по застланному серым дымом небу вороны. Странник между мирами.

Арран Вейл. Кто он? Мысли в голове Ивана сплетались в узлы, будто змеи, бьющиеся в мешке.

– Слышь, Темников! – Семен пнул его снова, и на этот раз Иван уловил в его взгляде не просто злобу. Страх. Как будто рыжий великан боялся того, что пряталось под кожей худого парнишки. – Пока ты тут валяешься, твое место в Академии займет кто-то достойный!

Академия. Слово прозвучало как приговор.

Его призвали туда, хотя не должны были. Это странно.

Иван поднялся, ощущая непривычную легкость тела – худого, но пронизанного стальными нитями чужой мышечной памяти. Вода в корыте дрожала, показывая лицо шестнадцатилетнего юноши: впалые щеки, синяки под глазами цвета грозовой тучи. Волосы, черные, как крыло ворона, спадали на лоб.

Он посмотрел на свои руки. На правой ладони он заметил нечто новое. Небольшой шрам, но не от пореза. Будто кто-то поставил на нем клеймо. Иван потрогал шрам и одернул руку. Он был горячим. Шрам начал пульсировал и жечь ладонь.

Иван опустил руку в корыто. Он почувствовал холод воды. Шрам перестал гореть. Иван теперь ощущал легкое покалывание. Он вытащил руку из воды и посмотрел на ладонь. Да, это был не порез. Шрам был неровным, но очертания угадывались довольно точно. На его ладони красовался выжженый ключ.

– Это все твои пожитки, – Семен снова появился в конюшне и швырнул котомку под ноги Ивану. – Мамка собрала.

Из сумки выпал кусок черствого черного хлеба, но внутри котомки что-то звякнуло. Иван подобрал хлеб и положил его обратно.

– И мой тебе совет, – продолжил рыжий Семен. – Лучше тебе сгинуть в этой Академии, чтобы от твоего рода и следа не осталось.

Род Темниковых. Обрывки воспоминаний Ивана всплыли, смешиваясь с чужими. Клан Темниковых. Стражи, столетиями охранявшие «Сумрачные врата». Ночь Падающих Звезд. Отец – Гордей Темников, мертвый, лежащий на руинах с переломанным посохом в руках. И он сам – Иван, наследник проклятого рода – еще маленький плачет возле тела отца со склянкой в руках.

– Ты вообще слышишь? – Семен шагнул вперед и снова пнул Ивана.

Иван снова наклонился к корыту, зачерпнул ладонью воды и умыл лицо. В дрожащей воде отразились его глаза. Иван отшатнулся. Он не узнал себя в этом отражении.

Где-то в глубине его сознания звучал голос, тихий, но настойчивый: «Ты должен это принять. Я должен… Мы должны исправить…»

– Убирайся от сюда, – прошипел Семен. – Пока я тебя не прибил!

* * *

Дорога в академию вилась через лес. Иван шел по лесной тропе, где деревья, словно древние стражи, склоняли ветви над его головой. Каждый шаг отдавался эхом в его сознании, где голоса прошлого сплетались в странный хор. Ветер шелестел листьями, словно нашептывая старую легенду.