Ба, он забыл надеть клоунские ботинки! Поздно.

Третий звонок пронзил его, чуть ноги не подкосились, благо, водка поддержала. На полную громкость включили похоронный шопеновский марш, зал притих, захваченный чарами звуков. Оказывается, Лидочка что-то кричит и жестами подзывает его. Он подбежал к ней. Она переключила рубильник на стене, запустив движение занавеса, – сумеречная многоликая трещина стала расти между багряными половинами.

О, жуткий миг знакомства двух сторон!

Занавес разъехался. Музыка смолкла. Круглый сноп света выхватывал из темноты кровать и тело под простынёй, голову на подушке. В зале кто-то хихикнул нервным смешком, и смех передался всей массе.

– Чего ржёте? Я не умер! – произнёс голос Дупы от имени лежащего.

Разразился хохот.

– Эй, стержень, подойди ближе, – произнёс голос.

Все растерялись, включая Крата. Но Лидочка что-то выслушала в наушнике и громко шепнула ему:

– Выходи, реагируй резко, все реплики доводи до зрителей.

Крат вышел на бесчувственных ногах.

– Почему я стержень? Кто тут стержень? – спросил он, расставив руки и поворачиваясь вокруг себя.

– Ты – стержень. Потому что хорошие люди – это графитовые стержни в атомном котле зла.

– Пускай так. Вы звали меня?

– Да, ты вышел в финал областных соревнований «Рыцарь человечности». Ты и твой дружок, который прячется где-то рядом. Вам предстоит с моей помощью и с помощью авторитетного жюри, это наши зрители, разобраться, кто из вас получит первое место и кто второе, последнее. У меня нет родственников. Губернатор… наш бедный губернатор уговорил меня выставить мою квартиру в качестве приза для победителя в этом конкурсе.

– Каков же будет второй приз? – спросил Крат растерянным голосом.

– Вторым призом будет скорая помощь. Но это уже за счёт нашего бедного губернатора, – отозвался лежащий.

– Как зовут вас, добрый больной? – спросил Крат, задрав голову к динамикам.

– Меня зовут Прощай.

– Прощай?!

– Да, поскольку я умираю на радость нашему бедному губернатору. Он вовсе не хочет, чтобы я поправился, ведь тогда ему придётся выдавать главный приз из своих скромных запасов. Несчастный, у него Кризис. На родственников записал всего шесть квартир. Вся надежда на мою смерть. И жить осталось мне один день.

– Так сказал врач?

– Да. Ему не имело смысла «врать», хоть он и «врач». Ему хотелось бы, чтоб я кое-как жил и платил за лечение.

Крат едва преодолел пургу в голове.

– Как вы себя чувствуете, добрый Прощай? – спросил он, вызвав хихиканье в зале.

– Прескверно, добрый стержень.

– Меня зовут Крат.

– Прескверно, любопытный Крат. Левая нога стреляет сильно.

– Тогда вы поменьше разговаривайте.

– А ты мне рот не затыкай!

Крат не знал, что на это сказать, но не пришлось выдумывать реплику, потому что на сцену выбежал санитар – один из рабочих сцены в белом халате. Он встал над больным спиной к залу, пошевелил руками под простынёй и вытащил оттуда ногу больного. Унёс под мышкой.

– Вот так-то лучше, – сказал больной с осторожным облегчением.

Помолчали. Крат от нечего делать ощупал свои ноги, сделал гримасу, покачал головой.

– Интересно, куда её унесли? – с мечтательной задумчивостью молвил больной. – Неужели губернатору?! …Ой, она опять болит!

– Как?! Нога? Всё та же нога?!

– Да, всё та же, тупой стержень! Фантомные боли. Ноги нет, а боль остаётся. Я подозреваю, что, когда умру, мне будет казаться, что я не умер. Останется фантомное ощущение себя и нашего скверного мира. Это будет фантомная загробная жизнь.

– Вы боитесь смерти?

– Боюсь, но не так сильно, как жизни.

– Что за болезнь у вас, дорогой Прощай?

– Сифилис. Надёжная болезнь, в последней стадии. Хрящи и суставы разрушены. Я ухожу по частям, так мне спокойней. В полночь от меня останется одна голова, которая к утру закатится за плинтус или за горизонт. Мне другой доктор так обещал, приятель нашего бедного губернатора.