– Дайте ж, я скажу о моём товарище правду! – воскликнул Дол, глядя в зал с восторгом скандалиста-провокатора, уверенного в том, что публика его поддержит.

– Говори! Жги! – раздались пьяные голоса.

– Он… – Дол отодвинулся от Крата сайдстепом и тощей рукой указал на него, – он всем недоволен, и даже вами, почтенная публика. Он вас называет по-древнегречески «параситами».

– Ты в политику не лезь, ты по-русски говори, – бросили из зала.

– Хорошо, ладно. Он Ирку Брянчикову триппером заразил.

Крат онемел от негодования. Дол знал, что всё произошло как раз наоборот: это она его заразила, и сам же Дол костерил её всеми проклятиями. Ошарашенный вид Крата вызвал удовольствие в зале. Под аплодисменты Дол поклонился и прижал руки к сердцу. Умирающий от души смеялся, он булькал и кашлял. На сцену с отчаянной решимостью вышла женщина в платье горошком – Ирина Брянчикова. (Одноклассница, первая любовь Крата, они встретились через двадцать лет после школы и на час вновь полюбили друг друга, только Ира, сама того не ведая, несла в себе гнойный след какой-то предыдущей встречи.) Она пересекла сцену, издали протянув Долу благодарную руку.

– Спасибо тебе, рыцарь человечности и просто друг. Теперь я знаю, кто меня заразил. Он понесёт заслуженную кару.

– Это же было два года назад, – обмолвился Дол.

– Вот именно! – воскликнула она. – Он должен вернуть мне мужа, который по его вине заразился на своём законном ложе и бросил меня… да, в окно. А этот негодяй обязан восстановить мою семью! По крайней мере, выплатить мне за то время, что я жила без кормильца, – она стрельнула пламенным взором в Крата и потопала вниз, тряхнув кудлатой головой.

Все смеялись, улюлюкали, хлопали.

– Стержни, вы забыли наш уговор! – сладко простонал больной. – Пускай теперь короткий скажет про длинного.

– Мне нечего сказать, – сухо, без игры произнёс Крат.

Дупа страшно кашлянул в динамиках, Лидочка замахала руками.

– Он от армии закосил, вот что, – нехотя произнёс Крат.

Дол побелел.

– Я думал, ты скажешь что-нибудь безобидное, о пьянстве, например, – просипел он в ответ.

– После твоего публичного вранья, я заявляю, что ты врун и трус. И что ты закосил под шизика, а потом состряпал себе новые документы, – каменным голосом заявил Крат.

В середине зала поднялся пожилой кряжистый дядька с пыльной головой.

– Вот кого я пригрел в котельной: дезертиров и заразников! – произнёс больничный завхоз. – Я этих молодчиков на улицу выставлю, и помещение после них обработаю хлоркой! И шмотки выкину, и амбарный замок повешу, – он показал размер замка большими руками.

– Ну что, договорился, болтун?! – надрывно вскричал Дол и присел, подняв плечи и растопырив руки злорадным вороном.

– Теперь вам негде жить, – поцокав языком, подвёл итог умирающий. – Вся надежда на мою квартиру. А получит её более подлый, по закону Дарвина. Ой, рука… моя рука стреляет… санитар!

Подбежал санитар, вытащил руку и умчался на крыльях летучего халата. Багровый Крат посмотрел в сторону умирающего, но гнев его сменился омерзением, которое не нашло себе другого выхода, кроме скрипа зубов.

Вдруг над головой Крата навис Дол и зашипел на весь театр:

– Ща как дам по башке!

Крат обернулся, и. Дол отступил, быстро вспомнив, что друг способен согнуть его в дугу.

– Предлагаю вам устроить дуэль, – сказал умирающий. – Я на всякий случай приготовил пистолеты. Публика выступит в роли секундантов. Пистолеты у меня под подушкой. Они заряжены. У ну-ка достаньте стволы – погляжу, кто быстрей стреляет. И прошу не играть в благородство, не дырявить воздух. Итак, победит выживший. Если оба выживут, победителем я назначу того, кто злей. Если оба погибнут, я подготовил завещание в пользу театра «Глобус». Прошу на сцену главного театрального финансиста – пусть проверит мой документ. И все пускай знают: у нас тут всё по-настоящему до последней буквы, до последней пульки.