Злата удивленно рассматривала оголенные ступни и переводила взгляд на свои, кажущимися детскими по сравнению с лапищами ее спутницы. Заметив ее взгляд, Богдана смущенно опустила глаза и с легким всплеском вошла в прохладную воду, скрывая от людских глаз свои странные, сразу ставшие неуклюжими ноги.
Глава 4
На песке уже выросла внушительная куча камышовых стеблей, а она, как заведенная, продолжала снова и снова ходить в холодную воду. Согнув ноющую от тяжелой работы спину, Богдана тянулась в густые заросли камыша. С усилием вытягивая из илистого песка очередной пучок крахмалистых корней, женщина пошатнулась от усталости и шагнула назад на берег, чтобы хоть немного передохнуть.
Пряча ступни в воде и притворяясь, будто она ополаскивает их от налипшего ила, Богдана молча сидела на песке, наблюдая за бойкой работой напарницы. Ловкие пальцы обрывали камышовые стебли и укладывали корни с небольшим куском комля в корзину.
– Пойду отнесу, – сказала она, хватая сразу две корзины.
– По одной сподручнее будет. Узко там, – предостерегла ее Богдана.
– Не хочу лишний раз ходить, – заупрямилась Злата.
Богдана молча кивнула, слишком усталая, чтобы уговаривать или спорить. Она продолжала обессиленно сидеть на берегу, надеясь, что собранного камыша будет достаточно, чтобы наполнить две оставшиеся корзины.
За спиной послышался слабый вскрик, перерастающий в истерический вопль:
– Змея!
Забыв про усталость, Богдана резко вскочила на ноги, оборачиваясь на тревожный звук.
– Нога, – раздался другой крик.
Не теряя ни секунды, женщина понеслась по узкой тропе, царапая обнаженные ноги об острую узколистую осоку. Бросив наземь тяжелые корзины, Злата, закрыв лицо руками, еще удерживала одну ногу на краю тропы, в другая все глубже увязала в болотистой почве.
Тропа была слишком узкой, чтобы вместить обеих и дать точку опоры. Коли хочет она вытащить застрявшую ногу, придется рискнуть и тоже ступить в сторону. Зажмуривая глаза от страха, Богдана позволила босой ноге самой выбрать место для рискованного шага. Ступня, хлюпнув, начала погружаться в вязкую грязь, покрываясь неприятно пахнущей жижей по самую щиколотку. Казалось, теперь она тоже в плену зловещей топи, как внезапно нога перестала тонуть и встала на твердую ровную поверхность, словно под слоем жидкой грязи некто могущественный подставил ей свою исполинскую ладонь.
Болото ласково облегало ступню, забирая из нее усталость и боль. Прохладное нутро трясины наполняло тело Богданы неведомой силой и ощущением растущего где-то в глубине ее естества ощущения абсолютного, незамутненного ничем счастья.
Ее глаза засияли всполохами зеленого огня, но испуганная Злата ничего не видела, все крепче зажмуривая глаза и отказываясь сопротивляться затягивающему ее стопу болоту. Богдана смело подошла ближе и одним рывком выдернула завязшую в густой грязи ногу. Взвалив на себя обомлевшую девушку, она потащила ее на сухое место. Злата в беспамятстве осталась сидеть под кустом раскидистой ивы. А ее наперсница, не теряя понапрасну времени и не обращая внимания на мелкие порезы на пятках, быстрыми уверенными шагами сбегала за корзинами. Приступ невиданного прилива сил уже покидал ее, но крупицы энергии все же задержались и мерцали по всему телу, как таинственные крошечные звездочки. Спина больше не болела. Шепнув, что она скоро вернется, Богдана пошла на берег, чтобы собрать остатки камыша.
Омывая покрытые грязью ступни, она по-новому посмотрела на них, позволяя сердцу преисполниться признательности и гордости за чудесное спасение. Ласково обматывая чистые ноги онучами, Богдана попробовала надеть поверх свои лапти. Ей стоило больших усилий натянуть обувь, да и чуни теперь сидели на ступнях по-другому, словно снятые с чужой ноги.