Я шёл по коридору, пытаясь найти кабинет, где сейчас должна была быть физика. Программу я знал на уровне учителя, но это не означало, что мне удастся избежать скучных, бесконечных уроков. Придётся сидеть на каждом из них, нравится мне это или нет. Делать вид, что я обычный ученик, – часть игры, и выбора у меня нет.

Пока шёл, не мог не заметить взгляды. Эти взгляды будут преследовать меня, пока я здесь. Девушки буквально сверлили меня глазами, и было ощущение, что они прожгут мне в груди дыру, если так будут продолжать. Я знал, какое впечатление производит моя внешность – этого не спрячешь. Уже к вечеру половина из них будет уверена, что влюбилась в меня, а несколько начнут обсуждать, кто из них станет моей девушкой. Их мысли для меня прозрачны, как стекло. Ко мне подойдут человек десять с дежурными предлогами: "помочь найти кабинет", "показать расписание", "спросить, где учился раньше". У всех – одна и та же тактика, один и тот же интерес. Им ничего не светит, но они ведь не знают, кто я на самом деле. Для них я – просто новый парень, загадка, которую хочется разгадать. А для меня они – фон, однообразная декорация, которая повторяется снова и снова в каждом новом городе.

Довольно часто мне казалось, что такая внешность – это скорее проклятие, чем благословение. Да, я был выше большинства, с крепким телосложением и, как мне говорили, лицом, которое могло бы стать украшением обложки глянцевого журнала. Мне не раз предлагали работать моделью, а в Сиэтле на улице меня пару раз поджидали с предложениями. Но что толку от этой внешности, если я не могу ей воспользоваться? Что толку от моего тела и лица, если мне нужно постоянно прятаться в тени, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания? И даже если я скажу, что я гей, это меня не спасёт. В каждой школе найдётся хотя бы пара парней, и тогда мне придётся отбиваться от них. Почему мы не можем быть серыми и незаметными? Зачем нам вызывать у людей симпатию и доверие? Хотя когти, клыки и шерсть подошли бы нам гораздо лучше.

Кроме девушек, будут ещё спортсмены. Они обязательно заметят мои мышцы и рост, предложат вступить в какую-нибудь команду – баскетбол, волейбол, футбол, что угодно. Но к ним я тоже не присоединюсь, как бы мне ни нравился спорт. С моей силой и реакцией надо быть осторожнее. Пару раз показать свои способности – и сразу начнутся вопросы. А мелькать на фотографиях в школьных газетах или на соревнованиях – это лишний риск. Мне будет достаточно того, что на уроках физкультуры мне нужно будет следить за каждым движением.

Когда на уроке мне зададут вопрос, "умные" ученики поймут, что я не только груда мышц и симпатичное лицо. Вот к этим людям я и присоединюсь. Но я ещё не решил, как буду себя вести и какую маску надену на этот раз. Всё будет зависеть от обстоятельств. Может быть, я буду тихим и замкнутым, а может – просто наглым. Главное, чтобы ребята не захотели со мной общаться, не просились ко мне в гости, не приглашали на свои вечеринки.

Я нашёл кабинет, вошёл и подошёл к учителю. Назвал своё имя, и он быстро скользнул по мне взглядом. По выражению его лица я понял, что он уже определил меня в какую-то категорию, но мне было всё равно. Я его ещё удивлю, потому что физика мне всегда давалась легко – как, впрочем, и все точные науки.

Из угла послышался шёпот. Хотя для них это был шёпот, для меня – будто они говорили в полный голос прямо рядом. Несколько девушек начали перешёптываться и хихикать, но я не обратил на них внимания, даже не повернулся. Игнор – моё главное оружие. Пока я шёл в конец кабинета, одна из них в красках рассказывала, что бы она делала со мной в постели. Боже, это вообще законно? Главное – не улыбнуться и не заржать, ведь они считают, что я ничего не слышу, и полагают, что их разговоры остаются приватными. Я выбрал место на задней парте и сел, готовясь наблюдать, как будет разворачиваться это утро.