– Мы хотим послушать твою историю, – сказал Шанук на языке племени.

Таука кивнул, не отрывая взгляда от горизонта.

– История старая, – начал он, – ее рассказывают только тем, кто умеет слушать тишину. Это не для праздных ушей.

Алексей придвинулся ближе, открывая блокнот.

– Давным-давно, – говорил Таука, – когда земля еще не знала зимы, наш народ жил под светом, что шел снизу. Мы жили внутри самой земли. Там были реки без льда и леса без звезд. Там была жизнь.

Он замолчал, словно ожидая реакции. Алексей чувствовал, как по спине пробегает холодок. Шаман говорил не метафорами. Его голос звучал как передача знания.

– Почему вы ушли оттуда? – осторожно спросил он через Шанука.

– Великая трещина открылась. Огненная вода вышла из недр и сделала дыхание тяжелым. Свет стал черным. Тогда наши старейшины повели народ наверх – сквозь камни, вверх к холоду. Мы вышли наружу. Там не было тепла, но было небо.

Алексей замер, мысленно отмечая каждую деталь. Тепло под землей. Лес. Внутренние реки. Катастрофа – возможно, извержение? И восхождение наружу…

– А где была та земля? – спросил он.

Таука поднял руку и указал на юг, в сторону Антарктиды.

– Там, где лед прячет старую кровь Земли. Там, где белый свет льется из-под ног.

– Великая Белая Земля, – прошептал Алексей. – Так это не аллегория…

Шаман посмотрел на него впервые за вечер. Его глаза были ясными и спокойными.

– Ты слышал. Что ты сделаешь с услышанным – это уже не наша история.

Позже, в палатке, Алексей долго не мог уснуть. Он набрасывал в блокноте схему: вулканическая активность, подледные полости, термальные источники. Он вспомнил отчеты геофизиков – под Антарктидой действительно существуют зоны с аномально высокой температурой, где лед тает снизу, образуя озера и пещеры. Некоторые полости достаточно велики, чтобы содержать собственную экосистему.

– А если… – прошептал он. – Если эти полости были населены?

Шанук лежал рядом, завернувшись в одеяло, но глаза его были открыты.

– Я пойду туда, – сказал он вдруг. – Если ты решишь идти, я пойду с тобой. Это – мой дом, если дед не солгал.

Алексей улыбнулся:

– Тогда мы вдвоем, Шанук. И может быть, мы станем первыми, кто найдет то, о чем древние только шептали.

На следующее утро он написал электронное письмо руководству экспедиции ЮНЕСКО с запросом на организацию частной разведывательной миссии на Антарктический полуостров. В письме он изложил научную гипотезу: подледные полости Антарктиды, созданные вулканической активностью, могли в древности быть обитаемы. Предания яганов могут оказаться отражением реальной миграции древнего народа, спасшегося от катастрофы под землей.

Он знал, что письмо вызовет усмешки. Но он уже не мог отступить.

Так родилась экспедиция, которая изменит все.

Письмо, отправленное Алексеем в штаб-квартиру ЮНЕСКО, повисло в воздухе, как камень над бездной. Ответа пока не было, но внутри все кипело. Он уже принял решение: экспедиция состоится – с официальным благословением или без него.

В лаборатории при базе он вновь встретился с доктором Лией Хавьер, генетиком, участвующей в исследовании яганской ДНК. На экране монитора пульсировали фрагменты геномов.

– Вот посмотри, Алексей, – Лия показала на один из графиков. – Эти маркеры – митохондриальные. Они характерны для популяций Юго-Восточной Азии и аборигенов Австралии. Причем они не появляются ни у одного другого народа в обеих Америках.

– Значит, контакт был? Или миграция из общего прародительского региона?

– Либо контакт, либо… – она пожала плечами. – Либо мы чего-то не понимаем в хронологии заселения южных континентов.