Вечером у походного обогревателя Алексей разогревал консервированный суп, а Шанук сидел рядом, держа в руках амулет шамана.

– Ты говорил, что ваши предки пришли с юга, – начал Алексей. – Но старик Таука однажды сказал: «Мы вышли наружу, как семя из земли». Что он имел в виду?

Шанук задумался:

– Мы говорим не «пришли из-за моря», а «вышли». Как из трещины. Изнутри. Дед говорил, что в земле был мир. Горячий, живой. Но что-то его разрушило. Тогда люди поднялись.

– Значит, не переправа. Не миграция. А восхождение. – Алексей потер подбородок. – Тогда это может быть… физический выход. Из пещер, тоннелей, полостей.

– Если они все еще существуют.

Алексей кивнул:

– И мы попробуем это выяснить.

Следующие три дня прошли в напряженных поисках. Дроны обследовали ледяные поля, георадар пробивал трещины в скальных породах. Марко и Элин отмечали подозрительные аномалии, но ни одна не вела к предполагаемому подземному пространству.

– Здесь все будто замерло, – бурчал Марко, проверяя заряд батарей. – Ни одного четкого сигнала. Ни малейшего намека на пещеру.

– Может, мы не там ищем, – предположила Элин. – Или не так.

Алексей изучал спутниковые снимки, которые получил от коллег в Пунта-Аренасе. Одна зона вызывала у него особое внимание – тень на склоне ледника, которую можно было интерпретировать как провал.

– Мы пойдем туда завтра, – сказал он, указывая координаты.

– Ледник нестабилен, – заметил Марко. – Придется идти налегке.

– Значит, так и сделаем.

Ночью Алексей снова сидел в палатке с Туку. Парень просматривал старые записи деда, сделанные на яганском.

– Вот, – сказал он, указывая на фразу. – «Свет падал сквозь лед, и земля дышала паром».

– Это может быть описание геотермального источника. Свет – это рассеянное солнце, проникающее сквозь тонкий лед. А пар – теплый воздух изнутри.

– А вот еще: «Когда не стало неба, мы нашли небо под землей».

Алексей отложил блокнот:

– Это не просто поэзия. Это навигация. Их язык – код, передающий сведения. И если мы научимся его расшифровывать, то найдем путь.

Туку посмотрел на него:

– Тогда мы должны идти глубже. Туда, где кончается лед и начинается старый свет.

Утром, когда на небе показалась бледная полоска солнца, команда отправилась к координатам. Прокладывая путь через твердый наст и зыбкие снежные мосты, они подошли к гребню ледника. Впереди – провал, скрытый тенью, усыпанный снежной пылью. Он выглядел как зияющая пасть, дышащая изнутри теплым воздухом.

Марко первым приблизился:

– Есть тяга. И тепло. Лед не тает снаружи – он плавится изнутри.

Алексей взглянул вниз, где исчезал свет:

– Тогда, возможно… это вход. Или выход. Зависит от того, с какой стороны смотреть.

Он посмотрел на Шанука и Туку. Оба кивнули.

Начался новый этап их пути.

Антарктика, несмотря на свое кажущееся безмолвие, шумела. Ветер, завывающий над ледяными хребтами, свистел в трещинах и гудел в натянутых растяжках палаток. Алексей сжал зубы, поправляя капюшон, пока ветер рвал тент и срывал снежную крупу с края карниза. Буря налетела внезапно, и все планы на день пришлось отменить.

– Вторые сутки как в изоляции, – бурчал Марко, обстукивая замерзшую антенну спутниковой связи. – Передатчик завис, GPS сошел с ума. Термодатчики не реагируют.

– Даже обогреватели начали барахлить, – добавила Элин. – У нас еще трое суток до минимума запасов по энергии.

– Это испытание, – тихо сказал Шанук. – Сама земля проверяет нас.

Алексей молча кивнул. Еще вчера он чувствовал воодушевление, но теперь в него закрадывалась усталость. Ни одного реального сигнала. Ни намека на вход в подземные структуры. Возможно, он просто вообразил невозможное.