После Парижа он жил во многих местах, но нигде его сердце не было дома.

Нигде не нашел он покоя измученной сожалениями душе.

И лишь чаще и чаще вспоминал о пещере близ Лаго-Маджоре...

Туда и отправился годы спустя, совершенно отчаявшись обрести новый смысл своего бесконечного существования.

– Эй, старик, – позвал он, оказавшись на месте, – ты все еще здесь?

В груди жгло непонятным теплом, ноги сами несли в сырой грот, ставший приютом для них с беловолосым.

Вот только никто не откликнулся: «Сын, это ты?», как бывало, когда де Шанталь возвращался с охоты. Никто его не встречал...

Внутри было пусто.

Не понимая причин собственного отчаяния, он рухнул, будто подкошенный, и зарыдал, не в силах остановиться. Даже навсегда прощаясь с Аньес, он не плакал так горько, как в тот самый миг, когда осознал, что остался один в целом мире...

И, кажется, только тогда его сердце, действительно, остановилось.

Он улегся на камень и приготовился умереть от физического истощения, ибо зарекся еще когда-либо убивать ради пищи...

И было ли то провидение или простое стечение обстоятельств, но вскоре пещеру наполнили люди. Они кричали, называя его убийцей и проклятой тварью, обвиняли в убийстве дочери старосты и грозили вечными муками... Он к моменту их появления сильно ослаб, да и не собирался что-либо делать, чтобы спастись. Должно быть, ему предстояло ответить за действия старика... Что ж, он был готов и даже радовался концу. Сам не зная о том, беловолосый давал ему то, что Анри де Шанталь желал больше всего в этой жизни: забвение смерти.

Когда осиновый кол вошел ему в сердце, Анри улыбался...

Последним, о чем он подумал тогда, было: «Спасибо, старик».

Но забвение не было вечным...

Когда Анри пробудили спустя тридцать лет, он, казалось, вот-вот прикрыл веки, но, истощенный голодом организм, среагировал моментально. Он, помнится, пил чью-то кровь, горячую, сладкую... А потом бежал к выходу будто в пьяном экстазе... Все его тело покрывала толстая корка слюды, только она и спасла его от смертельных ожогов, когда, будто в неистовстве, невменяемый, он выскочил из пещеры под яркое солнце.

И, наконец-то, опомнился.

Так началась его новая жизнь...

В новом мире, который донельзя изменился. Во Франции больше не правили короли, там прогремела кровавая революция, и Анри с ужасом думал, не случилось ли с его милой Аньес того же, что с королевой Марией-Антуанеттой... Он собирался оправиться после долгого сна, восстановить силы и вернуться в Париж, чтобы выяснить, где любимая. Эта цель придала ему сил и опять наполнила жизнь смыслом...

В тот период тревожного ожидания он и встретился с доктором Вайгелем.

– Мне говорили, что в окрестностях Лаго-Маджоре обитает чудовище, что пьет кровь, предостерегали от встречи с отвратительным монстром, но я и подумать не мог, что монстр столь молод и привлекателен, – этот голос с обволакивающей, будто патокой, интонацией впервые коснулся слуха Анри, когда он собирался отужинать поздним прохожим.

К слову, жертва, ничуть не испуганная их встречей, еще и посмела заговорить...

Да так, что голодный вампир заслушался ее голоса, будто завороженный умелым факиром.

– Вы ведь вампир? Сколько вам лет? Понимаю, что вы сбиты с толку, но... Если продолжите в том же духе, убивая людей, за вами придут мстители с вилами... Вся округа стоит на ушах после смерти молоденькой прачки.

Анри смутно помнил, кого и когда укусил, старался не сохранять это в памяти ради собственного же блага. Но ту девушку вспомнил: ее кровь была пряной, как молодое вино. И такой же пьянящей...

– Кто вы такой? – спросил он, против воли заинтригованный. И голос его, скрипучий от долгого неиспользования, прозвучал как у призрака.