– Товарищи дачники, – снова заговорила Галина Николаевна, – я думаю, мы все согласны с предложением Олега Викторовича. Независимая экспертиза даст нам объективную картину произошедшего. А пока мы ждем результатов, я призываю всех сохранять спокойствие и не поддаваться эмоциям.

– Легко говорить о спокойствии, – выкрикнул кто-то из задних рядов, – когда диверсант может в любой момент повторить свои действия!

– Правильно! – поддержали его несколько голосов. – Мы не можем спать спокойно, зная, что среди нас есть отравитель!

Иван Петрович почувствовал, как атмосфера в зале накаляется до предела. Люди начали оборачиваться к нему, их лица искажались злостью и страхом. Он понял, что находится в центре урагана, который может смести его без остатка.

– Послушайте меня, – сказал он, поднимаясь с места. Его голос звучал тише обычного, но в нем появилась какая-то новая интонация – твердость, которой не было раньше. – Я понимаю, что вы напуганы. Я понимаю, что вам нужен виновный. Но я не тот человек, которого вы ищете.

Зал затих. Люди смотрели на него с напряженным вниманием, словно ждали признания или оправдания.

– Вы говорите о мотивах, – продолжил Иван Петрович, раскрывая свой блокнот. – Да, я требовал прозрачности в финансовых вопросах. Да, я задавал неудобные вопросы. Но разве это делает меня преступником? Разве желание знать правду о том, как тратятся наши деньги, может быть мотивом для отравления соседей?

Он сделал паузу, переводя взгляд с одного лица на другое.

– Вы говорите о возможностях. Да, я разбираюсь в технике. Да, я знаю устройство водопровода. Но знаю не только я. Любой, кто живет здесь больше года, представляет, где проходят трубы и как работает система. Это не секретная информация.

Галина Николаевна попыталась перебить его, но Иван Петрович поднял руку, требуя дать ему закончить.

– Но главное, – его голос стал громче и увереннее, – вы игнорируете простую логику. Если бы я хотел навредить СНТ, если бы у меня были злые намерения, разве стал бы я первым сообщать о загрязнении? Разве не проще было бы промолчать и позволить ситуации развиваться самой по себе?

Эти слова заставили нескольких человек в зале задуматься. Иван Петрович видел, как некоторые лица становятся менее враждебными, более сомневающимися.

– Кроме того, – продолжил он, пользуясь моментом, – я предлагаю вам подумать о том, кому может быть выгодна эта ситуация. Кто получает пользу от хаоса в нашем СНТ? Кто может использовать наши проблемы в своих интересах?

Он не смотрел на Степанова, но чувствовал, как олигарх напрягся в своем углу. Иван Петрович понимал, что идет по тонкому льду, но ему нечего было терять.

– Товарищ Кравцов, – вмешалась Галина Николаевна, – вы хотите сказать, что кто-то из присутствующих здесь может быть заинтересован в наших бедах?

– Я хочу сказать, что мы должны рассматривать все возможные версии, – ответил Иван Петрович. – А не хвататься за первого попавшегося подозреваемого только потому, что это удобно.

Степанов снова отошел от стены и сделал несколько шагов к центру зала. Его движения были неторопливыми, но в них чувствовалась скрытая угроза.

– Иван Петрович, – сказал он мягко, – я понимаю, что вы расстроены. Любой человек на вашем месте чувствовал бы себя несправедливо обвиненным. Но давайте не будем искать козлов отпущения среди тех, кто искренне хочет помочь.

– Я не ищу козлов отпущения, – ответил Иван Петрович. – Я ищу правду. И я найду ее, даже если для этого придется перевернуть все камни в нашем СНТ.

Эти слова прозвучали как вызов. Иван Петрович сам удивился своей решимости – еще утром он был сломленным человеком, который просто хотел покоя. А теперь в нем просыпалось что-то, что дремало все эти два года. Злость. Упрямство. Желание бороться.