Работать с цифрами, фактами и логическими связями было привычно и успокаивающе. Это напоминало ему о том, кем он был до трагедии – человеком, который умел находить истину среди хаоса цифр и документов.

За окном совсем стемнело, когда Иван Петрович наконец оторвался от блокнота. Он приготовил себе чай, достал из холодильника остатки вчерашнего ужина и сел обедать. Еда казалась безвкусной, но он заставил себя поесть – ему нужны были силы для предстоящей борьбы.

Он понимал, что завтра будет трудным днем. Результаты экспертизы могут быть любыми – в зависимости от того, насколько беспристрастными окажутся эксперты. Соседи будут избегать его, возможно, кто-то из них попытается осложнить ему жизнь. Степанов будет следить за каждым его шагом, готовый использовать любую оплошность против него.

Но Иван Петрович больше не боялся. Страх, который парализовал его последние два года, отступил перед более сильным чувством – жаждой справедливости. Он найдет настоящего виновного. Он докажет свою невиновность. Он вернет себе имя и репутацию.

А потом… потом он подумает о том, что делать дальше. О том, стоит ли оставаться в этом СНТ среди людей, которые так легко в него поверили. О том, можно ли простить Зинаиде ее предательство. О том, как жить дальше, когда борьба закончится.

Но это будет потом. А сейчас у него есть цель, есть план и есть решимость довести дело до конца. Впервые за долгое время Иван Петрович чувствовал себя не жертвой обстоятельств, а человеком, который может влиять на свою судьбу.

Он взял ручку и написал в блокноте: «Завтра начинаю собственное расследование. Кто бы ни был настоящим виновным – я его найду».

Иван Петрович медленно спускался по скрипучим деревянным ступеням в подвал клуба, каждая доска под его ногами издавала протяжный стон, словно старое здание сопротивлялось вторжению в свои забытые тайны. Воздух становился всё гуще и спертее с каждым шагом, пропитанный застарелым запахом плесени, мышиного помёта и десятилетиями накопившейся пыли. Единственная голая лампочка под потолком бросала резкие тени на стены, покрытые паутиной, создавая причудливые узоры, которые двигались и колыхались от малейшего движения воздуха.

За его спиной осторожно спускался Сергей Волков – двадцативосьмилетний инженер, сын покойного друга Ивана, который неожиданно подошёл к нему после катастрофического собрания товарищества. Молодой человек был худощав и подтянут, с внимательными серыми глазами за стёклами современных очков в тонкой оправе. Его тёмные волосы были аккуратно подстрижены, а одежда – простая рубашка в клетку и выцветшие джинсы – выдавала практичный характер и привычку к физической работе.

– Папа всегда говорил, что вы самый скрупулёзный человек из всех, кого он знал, – тихо произнёс Сергей, осматривая хаотично заваленное документами помещение. – Если кто и сможет разобраться в этом бардаке, так это вы, Иван Петрович.

Подвал клуба представлял собой настоящее кладбище бюрократии. Металлические стеллажи, покосившиеся от времени и тяжести, были забиты папками, связками документов, перевязанными бечёвкой, и картонными коробками, на которых выцветшими чернилами были нацарапаны даты и названия. Некоторые коробки провалились под собственным весом, рассыпав содержимое по полу. Повсюду валялись пожелтевшие листы бумаги, покрытые печатными штампами советских времён.

Иван Петрович достал из кармана небольшой блокнот в кожаной обложке и аккуратно записал дату и время начала поиска. Его движения были размеренными и точными, словно он возвращался к забытому ритуалу своей профессиональной деятельности.