Немало времени прошло, прежде чем Слава погрузилась в зыбкую полудрему. Сквозь сон ей казалось, что она сидит на том же самом месте, видит ту же самую квартиру, но что-то в ней изменилось. Стало вдруг холодно, а в воздухе появился странный запах, напоминающий то ли слизь на стенах подвала, то ли сырую землю. Необъяснимое беспокойство объяло ее, и Слава попыталась проснуться, так как понимала, что спит.

Она часто заморгала, пелена полудремы сошла с глаз, и очертания в комнате приобрели четкость. Побаливала поясница из-за неудобной позы, деревянная ручка кресла впивалась в бок – все это совершенно точно не было сном. Однако беспокойство и запах сырости никуда не делись. Слава попыталась подняться, чтобы включить свет и рассеять остатки кошмара, но к своему ужасу поняла, что не может пошевелиться.

Тень в дальнем углу вдруг увеличилась, растеклась по стенам и полу, словно нечто живое. Центр ее сделался неестественно темным даже для ночного времени. Появилось стойкое ощущение, что оттуда, из самой глубины этой тьмы, кто-то наблюдает.

Холодные мурашки пробежали по позвоночнику, дыхание участилось и сердце бешено заколотилось в груди, готовое вот-вот остановиться. Изо всех сил Слава попыталась дернуться, закричать, но тело оцепенело и не слушалось, из горла не вылетело ни звука и даже рта не удалось раскрыть. Все, что она могла, неподвижно и беспомощно глядеть в темный угол круглыми от страха глазами и надеяться, что это просто сон.

Медленно, мучительно медленно тьма собралась в силуэт с неясными очертаниями. Фигура отделилась от сгустка теней, бесшумно скользнула вдоль стены. Лунный свет выхватил на пару мгновений длинные спутанные волосы, спадающие на лицо, тонкие руки и крючковатые пальцы, словно вылепленные из мрака. За занавесью прядей блеснули глаза. Они глядели прямо на Славу, белесые, нечеловеческие. От этого взгляда стыла кровь, сердце грохотало в ушах, в глотке застрял безмолвный крик. Слава задышала коротко и часто, почувствовала, как кожа ее покрывается холодным потом. Все ее мысли захватил оцепеняющий страх, и даже если бы тело не было приковано к месту, она все равно не смогла бы пошевелиться.

Темная фигура все приближалась, перетекая из одной тени в другую. Слава не видела ее ног и не слышала шагов, замечала только покачивание прядей и блеск устрашающих глаз. Фигура пересекла зал и остановилась напротив, так близко, что Слава чувствовала исходящий от нее холод и запахи сырости и разложения, что стали теперь во много раз ярче. Костлявые руки медленно потянулись к ее горлу, темное лицо, на котором ничего, кроме глаз, нельзя было рассмотреть, приблизилось к ее лицу. Кончики волос коснулись кожи Славы, вызвав ледяные мурашки. Грудь словно что-то сдавило, девушка не могла вдохнуть, в уголках распахнутых до боли глаз собралась влага.

Длинные узловатые пальцы зависли над ее шеей. Слава не видела ничего, кроме этой расплывчатой, дрожащей тьмы, принявшей некое подобие человека, не чувствовала ничего, кроме леденящего ужаса. Казалось, сердце ее не выдержит и остановится. Казалось, это будет лучшим исходом.

Кончики пальцев впились в кожу, холодные и склизкие, словно прикосновение мертвеца. Слава зажмурилась и приготовилась уже к неизбежному, как вдруг в закрытые веки резко ударил свет. Ощущение пальцев на шее мигом исчезло, тело охватила дрожь. Сбросив с себя остатки оцепенения, Слава вскочила с места и кинулась в сторону, чуть не запутавшись в своем пододеяльнике, задела раскладной стол и едва не уронила книги. Дыхание стало судорожным и хриплым, словно она долгое время провела под водой. Яркий свет резал глаза, но она быстро смахнула с них влагу и ошалело огляделась в поисках темной фигуры, уверенная, что та еще здесь.