3. Плохие знаки и хорошие 

Заснуть у нее так и не вышло. Слава просидела всю ночь с ножом в руке, бездумно пялясь в телевизор, где крутили искаженные рябью аналогового сигнала классические боевички. Пришлось включить его, так как довольно скоро стало понятно, что никто не расположен к праздной беседе после пережитого недавно. Януш сидел на другом краю дивана, укутавшись в пододеяльник, – лето только начиналось, и в квартире было еще не слишком жарко.

Если бы не молчаливая компания Януша, Слава скорее всего пережила бы эту ночь куда тяжелее. А может и вовсе не пережила. Теперь осознание, что она чем-то ему обязана, неприятно засело внутри, являя собой доказательство собственной беспомощности и слабости.

Ближе к утру из мыслей ее выдернуло тихое сопение. Повернувшись, она с удивлением обнаружила, что Януш умудрился задремать, положив подушку на подлокотник дивана. Умению заснуть в любой ситуации можно было только позавидовать.

Когда круглые пластиковые часы на стене показали половину восьмого, Слава разбудила парня, аккуратно похлопав по плечу. Городской морг работал с восьми, и ей хотелось поскорее со всем разобраться, чтобы уже к вечеру найти в Смоленске какую-нибудь гостиницу и в спокойствии провести остаток дня. Ночевать в квартире деда снова никакого желания не было.

– Я подвезу тебя в морг, – не предложил, а, скорее, просто обозначил план Януш. – Потом поедем к знакомому шепнику. Возможно, он знает что-то про змору.

– Кому?

– Это кто-то вроде волхва или травника.

– А, ну теперь-то гораздо понятнее, – съязвила Слава, однако расспросы решила оставить: какой смысл разбираться кто есть кто, если единственное желание – держаться от всего этого подальше. – Идем в ванную.

Януш изумленно вскинул брови, открыл было рот, но потом захлопнул, сумев промычать лишь невнятное:

– Хм?

– Надо швы обработать, – угрюмо пояснила Слава.

Вручив парню чистые бинты, ножницы и усадив его на край ванны, она размотала старые повязки. Те пропитались кровью и сукровицей, ссохлись за ночь, и пришлось размачивать их хлоргексидином. Свежие корочки с ран все равно оторвались вместе с бинтами. Это должно было ощущаться довольно болезненно, примерно как если бы отрывали не корочки, а кожу, однако Януш не издал ни звука, лишь пару раз дернулся – скорее всего, непроизвольно.

Слава обработала грубые швы, ни один из которых даже не разошелся, обильно смазала сверху ранозаживляющей мазью и наложила свежие повязки. Несколько старых шрамов и свежих синяков можно было разглядеть на жилистых руках парня, его спине и боках, а на костяшках пальцев – ссадины.

– Не в первый раз приходишь сюда латать раны?

– Ага. Вот этот – работа Виктора Ивановича, и эти вот. – Януш указал сначала на длинный шрам на боку, потом на полосы на предплечье, похожие чем-то на те, что Слава только что зашивала сама. Потом он тихо усмехнулся. – Нос мне вправлял пару раз. Вряд ли этому учат в ветеринарном институте.

– Если что, я тебе с носом помочь не смогу.

Будь Слава в хорошем настроении, непременно послушала бы истории славных побед и поражений в уличных драках, если бы парень, конечно, не задумал держать их в секрете. Однако состояние ее после бессонной ночи и встречи с потусторонним оставляло желать лучшего, а мысли занимала в основном предстоящая кремация, так что она молча закончила перевязку и молча же собрала необходимые вещи и документы, намереваясь больше сюда не возвращаться.

Разодранная в клочья футболка Януша валялась в углу вместе с окровавленной курткой. Славе пришлось одолжить ему одну из своих оверсайз унисекс футболок и, поразмыслив немного, она решила, что этого вполне достаточно в качестве благодарности за своевременное включение света.