– Вы, безусловно, правы, госпожа, – со вздохом согласился Бракери. – Я понапрасну накинулся на вас, юноша. С возрастом ощущаешь, как уходят не только силы, но и веселость.

– Ну и хорошо, – примирительно сказала Габриэлла. – Давайте лучше послушаем нашего любезного менестреля. Амори, как я знаю, вы великолепно поете песни и баллады. Не исполните нам что-либо на ваше усмотрение?

Менестрель недолго отнекивался. Он лишь скромно заметил, что немного простужен и потому голос у него хрипловатый. Затем Амори взял в руки лютню, настроил ее, пощипав струны, и сказал:

– Я спою вам балладу Гийома де Машо, стихи которого отличают безупречность и изысканность. Как никого более.

Сам я тонкого слуха не имею, но признаюсь, что заслушался. Амори пел так нежно и прочувственно, что дамы стали вытирать глаза платочками, а мужчины мечтательно улыбаться. Когда певец смолк, похвалы, расточаемые слушателями, были совершенно искренни, и если бы я имел право говорить, то обязательно присоединил бы к ним свой голос. Все наперебой стали просить спеть что-нибудь еще, и Амори вновь взялся за лютню, зазвучавшую на этот раз громко и весело.

– Я позволю себе еще раз обратиться к поэзии де Машо. Название песни «О тех, у кого нет денег» говорит само за себя, – улыбнулся менестрель и запел уже совсем по-иному, весело и разудало. Едва певец с последним аккордом отложил лютню, как де Бракери грохнул кулаком по столу, заходясь от смеха:

– Клянусь, что не встречал песни правдивее. Одно перечисление напастей чего стоит! Да и ты горазд петь, паренек, ничего не скажешь. Вон, даже святого отца проняло, – он показал пальцем на раскрасневшегося капеллана, тут же скромно потупившего глаза.

– Отлично исполнено, – подтвердил де Фруссар.

– Дорогой Амори, – чувственно проговорила Габриэлла. – Не зря о вас идет слава, как о превосходном певце.

– Благодарю вас, госпожа.

Поклонился менестрель с довольным видом.

Как и подавляющее большинство людей его ремесла, он, оказывается, был весьма тщеславен. Де Фруссар предложил тост в его честь. Слуги наполнили кубки, и все дружно выпили.

– Что не говори, – протянул старый рыцарь, сыто рыгнув. – А в нынешнее время у нас не до забав. То одно приключится, то другое. Оно и раньше бывало всякое. Да только теперь напасти со всех сторон атакуют. Люди забыли Бога. Вот что!

После этих слов де Бракери воцарилось молчание. Отец Жером порывался что-то сказать, но так и не решился. Надо было срочно менять тему разговора. Тут-то граф де Фруссар вспомнил про меня.

– А я нанял солдата, бившегося в войсках Жана Бесстрашного! И скажу, что выучка у него превосходная. Вы же знаете здоровяка Жиля Пуле? Так вот, этот парень так отделал его в схватке на мечах, что любо дорого было смотреть. Эй, сержант, подойди ближе и встань так, чтобы тебя смогли рассмотреть.

Мне пришлось обогнуть стол, чтобы я был виден всем присутствующим. Встав перед ними, я отвесил почтительный поклон и застыл, точно изваяние.

– Вид у него бравый, – заметил рыцарь. – Хотя твой Пуле – настоящий мешок. Побить его много ума не надо. Как тебя зовут, малый? – обратился он ко мне.

– Клод-Франсуа Малон, господин, – бодро ответил я.

– Ты действительно служил у герцога?

– Да, господин. В его охране.

– И каков он из себя?

Ну и детские вопросы задает старикан, – подумалось мне. – Хочет знать, не лгу ли я?

– Из себя он очень величественный и умный. Настоящий правитель.

Де Бракери захохотал.

– Понятно, почему ты не хочешь о нем говорить. Наш герцог неказист на вид. Что же, ты больше не в войске?

– Наш отряд распустили после смерти капитана. Вот я и подался на вольные хлеба. Год жил без забот, да деньги кончились раньше, чем рассчитывал. Пришлось мне снова наниматься.