– Пока не прекратятся внутренние свары, благоденствие не наступит. Не будь я Колен де Бракери.

– Поговаривают, – осторожно вставил капеллан. – Будто герцог передал налоги в руки откупщиков.

– Если это так, то прежде чем наполнить казну, они набьют свою мощну доверху, – мрачно предрек старый рыцарь.

Де Фруссар счел своим долгом заступиться за герцога:

– Его высочеству трудно приходится, а без казны шевалье ему не на что содержать армию. Он и так распустил некоторые свои отряды. На моей земле, в лесу прячется одна шайка. В ней полтора десятка человек, причем многие из них бывшие солдаты. Они пока не трогают моих вилланов, но рано или поздно это случится. А ведь отнимая у крестьян скот и продукты, они вредят моему хозяйству. В разрушенной башне прятался разбойник по прозвищу Речная Крыса. Он перекрыл путь по реке. От этого страдала вся торговля. По просьбе настоятеля монастыря я дважды пытался захватить его, но каждый раз его кто-то предупреждал. Хвала Господу, что совсем недавно какие-то наемники разгромили его шайку. И плаванье по реке снова стало безопасным.

– Точно, – невпопад согласился старый рыцарь. – В конечном счете страдаем мы. Я уже и забыл, когда мне платили оброк полностью. Чуть же надавишь на вилланов посильнее, так они берутся за дубины и цепы.

– А междоусобные войны, – гнул свое де Фруссар. – Я должен защищать свои земли, но граф велит мне набирать воинов для похода на Кабана.

– Кабан напал на земли его тещи и обобрал их до нитки. Его светлость не мог спустить своему вассалу подобную дерзость. Жаль, что я стар, иначе сам бы выступил в поход. Но я уже с трудом держу в руках меч. А воинов графу все же пришлю. Эх, не вовремя мы затеяли это богомолье!

– И зачем же вы его затеяли, господин де Бракери? – вступила в разговор Габриэлла. – Что заставило вас покинуть свой уютный замок и отправиться в путь?

– Вот уже скоро год, как я женился, – с достоинством проговорил рыцарь, огладив рукой бороду. – Но Бог до сих пор не дал нам с Луизой ребенка. Поэтому мы и едем в монастырь помолиться Святой Марии.

При этих словах жена его покраснела, а Габриэлла шепнула мужу, но так, что я услышал:

– Если он так хочет ребенка, пусть отправляется на войну. Глядишь, и будет ему приплод.

Де Фруссар неодобрительно покосился на нее, но промолчал.

– Расскажите лучше, Амори, что слышно при дворе нашего сеньора? Вы ведь едете оттуда, не так ли? – спросила она у менестреля, ласково тому улыбаясь.

– О, госпожа, сейчас графу не до празднеств, он готовится к войне. А где звенит оружие – поэзии делать нечего. К тому же во всем дворе не найдется дамы, сравнимой с вами красотой! Если же я не вижу перед собой предмет восхищения, я чахну.

Сотворив этот неуклюжий комплимент, менестрель скромно потупил глаза.

– Неужели? – колокольчиком залилась Габриэлла. – Я рада, что вы столь высоко цените меня, Амори. Но хоть что-то при дворе происходило? Не правда ли?

Менестрелю только такого поощрения и не хватало. Он тут же вывалил целый ворох слухов и сплетен, потому что был набит ими под завязку. Ему удалось завладеть вниманием не только женщин, но и мужчин, включая капеллана. Но стоило ему перейти к описанию любовных шалостей младшего брата графа, де Бракери громко выразил протест.

– Остановитесь, молодой человек! Незачем нам слушать истории, не приносящие чести ни тому, кто их рассказывает, ни тем, кто им внимает.

– Ну, полно вам, господин рыцарь, – возразила Габриэлла своим медовым голоском. – Наш гость не хотел вас обидеть. Эти истории давно украшают любой обед в пределах графства, превратившись в устные предания. И мы лишь немного позабавились, послушав, на какие ухищрения идет молодость в удовлетворении своих желаний.