Тайна картины девочки в розовом Вадим Башкиров

Шел неспокойный 1918 год. Большевики уже правили Россией, а в Петрограде полным ходом шли чистки, направленные против оставшихся в городе представителей высшего сословия и буржуазии. Поздно вечером, ближе к полуночи, в роскошной меблированной квартире одного из домов на Гороховой улице в окнах тускло мерцал свет. Хотя у графа Константина Орлова и его супруги Ольги было новомодное электрическое освещение, они предпочли зажечь свечи, чтобы не привлекать лишнего внимания с улицы.

Граф Орлов был видным мужчиной лет сорока, с ухоженной бородой и интеллигентным выражением лица. Он владел небольшим коммерческим банком, чем когда-то очень гордился. Теперь же он ясно понимал, что его социальное положение стало смертным приговором в глазах большевиков.

В этот вечер граф был необычайно взволнован и суетлив, но старался держать себя в руках, чтобы не пугать жену. Он ждал прибытия грузовика контрабандиста, который обещал вывезти его семью в Финляндию за немалую плату. Периодически он подгонял Ольгу, которая тщательно собирала вещи, укладывая их в дорогие дорожные чемоданы Louis Vuitton.

Граф Орлов искренне любил свою супругу – кроткую, семейную, но при этом утонченную и привлекательную женщину. Дочь обедневшего новгородского помещика, она окончила курсы машинисток и в 1913 году устроилась работать в его банк. Именно там они и познакомились. Их роман был тихим, но наполненным взаимной влюбленностью и обожанием. Вскоре они поженились, а через год на свет появился маленький Алешенька, будущий граф Орлов младший.

Жизнь четы Орловых казалась сказкой. Банк процветал, клиентов становилось все больше, а в семейной жизни царила идиллия. Они воспитывали сына, путешествовали по Европе, покупали и обустраивали поместья, занимались меценатством. Константин Сергеевич никогда не был так счастлив. Но всему пришел конец.

Тем временем Ольга закончила собирать вещи и занялась одеванием Алешеньки. Мальчик был необычайно красив: большие голубые глаза, густые, почти девичьи ресницы, загнутые кверху. Алеша был воспитанным ребенком, умел слушать и не перебивать. Он терпеливо ждал, пока мама надевала на него теплое пальто и с трудом натягивала валенки – на дворе стоял декабрь.

Лишь изредка он спрашивал, скоро ли они поедут на каникулы в Гельсингфорс. Родителям приходилось врать, что это просто очередное путешествие, чтобы не травмировать детскую психику. Но делать это становилось все труднее. На прошлой неделе в парадной раздался громкий шум: чекисты арестовали их соседа, Андрея Веньяминова, врача и дворянина. Его квартиру обыскали, а самого увезли в неизвестном направлении.

Ольга надеялась, что им удастся выбраться из страны и начать новую жизнь где-нибудь в Европе. Ей хотелось бежать от кошмара, в который революции ввергли Россию. Покидать родину было тяжело, но выбора не оставалось. Она уже представляла, как откроет небольшое швейное производство, наймет девушек-иммигранток из России и будет помогать семье. Алешеньку она планировала устроить в местную школу – английский и французский он знал неплохо. Ольга мечтала, чтобы сын влился в новую среду и начал счастливую жизнь с чистого листа.

Константин Сергеевич в очередной раз взглянул на часы, висевшие на стене, – они показывали без четверти двенадцать. Договорённость была на полночь. Он подошёл к окну и посмотрел на улицу: машины всё ещё не было. Глядя на опустевшую Гороховую, освещённую керосиново-калильными фонарями, он перебирал в памяти, когда и при каких обстоятельствах познакомился с Йоргом Свенсоном, контрабандистом, который обещал всё устроить.

Перебирая в памяти прошлое, Константин Сергеевич вспомнил, что этот Свенсон – тёмный и скользкий тип – ещё в 1911 году продал ему партию краденых английских бриллиантов. Контрабандист предложил выгодную цену, а граф нашёл способ легализовать драгоценности сомнительного происхождения. Сделка прошла гладко, и с тех пор они изредка встречались в трактире на Загородном, где Свенсон сообщал ему о новых «возможностях».

Граф, конечно, избегал подобных знакомств, но в мире финансов, где он вращался как опытный делец, без таких связей было не обойтись. Официальных доходов редко хватало, и приходилось прибегать к полулегальным схемам. Люди вроде Свенсона оставались для него неприятной необходимостью. Теперь же судьба всей семьи зависела от этого контрабандиста – без его помощи бегство из Петрограда становилось невозможным.

Швед мог беспрепятственно пересечь финскую границу благодаря своему гражданству, укрыв беглецов в фургоне. Даже если бы на границе устроили досмотр, граф рассчитывал откупиться пачкой банкнот. Но теперь всё решалось минутами: успеет ли Свенсон? А его всё не было…

Размышления графа прервала Ольга, которая легонько прикоснулась к его плечу. Он тут же повернулся к ней и увидел, что жена держала в руках небольшую картину в аккуратной рамке, размером примерно фут на два. На полотне была изображена маленькая девочка в розовом платье, держащая в руках букет полевых цветов. Константин Сергеевич заказал эту картину у малоизвестного портретиста – Анье Бруссо. Девочка на портрете была крестницей графа, дочерью главного казначея его банка – Андрея Ивановича Бурцева.

Этой картиной Константин Сергеевич дорожил больше всего – разумеется, после жены и сына. По его просьбе Анье Бруссо поместил под холст тонкий конверт с шифром. Этот код открывал доступ к банковской ячейке в Цюрихе, где граф хранил около пяти миллионов рублей в золотых слитках. Константин Сергеевич опасался забыть комбинацию, но записывать её считал слишком рискованным. Эти деньги были его надеждой при переезде в Европу: они должны были обеспечить Орловым безбедную жизнь на чужбине.

Граф попросил Ольгу завернуть картину в плотную оберточную бумагу. Когда дело было сделано, чета решила присесть на дорожку. За большим обеденным столом Константин Сергеевич налил себе и супруге по рюмочке настойки, привезенной из Португалии. На душе было тяжело, ехать вовсе не хотелось, но оставаться здесь было нельзя – нужно было спасаться. Выпив настойку, граф снова подошел к окну. На улице не было никаких перемен, лишь часы неумолимо отсчитывали время, показывая десять минут первого.

Достав из кармана пиджака пачку папирос фабрики Асмолова, Константин Сергеевич закурил, не отрывая взгляда от темной улицы за окном. Внезапно его внимание привлекли фары подъезжающего автомобиля. «Неужели Свенсон?» – мелькнула у него мысль. Однако, присмотревшись, граф понял, что это не грузовик, а старый добрый Ford Model T.

Машина остановилась у входа в дом. Из нее вышли двое крепких мужчин в черных кожаных куртках и фуражках. Быстрым, уверенным шагом они направились во двор. Сердце графа сжалось: это были люди из ЧК! К нему ли они шли или в другую квартиру, оставалось неясным, но страх, холодный и неумолимый, уже овладел Константином Сергеевичем.

Он резко повернулся к Ольге и тихо, но твёрдо приказал ей собрать вещи и вместе с Алёшенькой идти в комнату прислуги. Ольга, привыкшая не перечить мужу, молча кивнула. Схватив заранее приготовленные чемоданы, она взяла за руку испуганного сына и поспешила в маленькую комнату, где жила прислуга. Там был отдельный выход во двор, которым пользовались кухарка и ее муж. Мальчик, не понимая до конца, что происходит, но чувствуя тревогу, крепко сжал мамину руку.

Граф остался один, прислушиваясь к каждому шороху за дверью. Его пальцы нервно сжимали папиросу, а мысли, словно перепуганные птицы, метались в поисках выхода из нависшей угрозы. Он понимал: времени почти не осталось.

После недолгих раздумий он принял решение – отправить семью на улицу, а самому остаться, чтобы встретить чекистов. Если они явятся, он рассчитывал задержать их ценой собственной жизни, пока его близкие незаметно скроются со Свенсоном. В лучшем случае Константин Сергеевич надеялся выбраться из страны в одиночку. Но надежда была тонкой, как дым от его папиросы.

Объяснив план Ольге, граф на прощание крепко обнял сына и вручил ему аккуратно завернутую картину – ту самую, с девочкой в розовом. Мальчик заплакал. Константину Сергеевичу стало невыносимо грустно: он понимал, что, возможно, это их последняя минута вместе. Но времени на эмоции не было. Граф посмотрел сыну прямо в глаза и, собрав всю решимость, раскрыл ему секрет картины. Он строго наказал Алёше беречь её как зеницу ока, а конверт, спрятанный под полотном, достать только тогда, когда он окажется в полной безопасности.

Их прощание прервал резкий звонок в дверь. Значит, всё-таки пришли! Проводив семью, Константин Сергеевич быстро направился в свой кабинет. В просторной, роскошно обставленной комнате стоял массивный стол из красного дерева. Граф открыл ящик и достал оттуда пистолет – Кольт M1911, подаренный ему заместителем Бурцевым. Проверив обойму и перезарядив оружие, он положил его в карман пиджака и твёрдым шагом направился к двери.

Чекисты вошли решительно и сразу направились в гостиную, даже не вытерев обувь о коврик. Старший из них, судя по его властному виду, резко спросил о местонахождении остальных членов семьи. Граф Орлов, сохраняя внешнее спокойствие, ответил, что семья на даче в Царском Селе. Тем временем второй чекист с интересом рассматривал дорогие картины и массивные люстры, а его губы искривила ухмылка при виде этой роскоши.