– прозвучал автоответчик.

До этого незаметный гул люминесцентных ламп стал оглушающе громким. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем до Фрэнки дошёл смысл сообщения. Пожалуй, мысль, что лучшая подруга связалась с их врагом, стоило ей уехать из Лондона, ударила сильнее всего. Ведь Оливия знала, как тяжело было переживать предательство матери, как это травило душу Фрэнки. Тогда почему она поступала так же?

– Ну и ладно. Хорошо повеселиться, – со злостью выплюнула она и тут же почувствовала, как щемящая фантомная боль прокатилась по мышцам.

Раньше она не понимала людей, которые опускали руки, столкнувшись с бедами, уходили в себя. Теперь же ощутила, каково это – остаться за бортом. Её разом вырвали из привычной среды обитания, отрезав практически все связи с внешним миром, и запихнули сюда. К черту на рога.

Наверное, тому виной были здешние невзгоды, но мысли её вернулись к рассказу ребят. Пользуясь возможностью, Фрэнки ввела запрос, касающийся происшествия в Байбери. Первыми в поиске значились обычные данные о деревне, далее следовала статья о сельскохозяйственной выставке в Уилпшире, афиша праздника урожая. И лишь через несколько ссылок она нашла упоминание о трагедии в девяносто втором. Ни имён, ни подробностей. Ничего, что могло бы утолить любопытство Фрэнки. Информация приводилась из «Новостей Байбери», где вскользь упоминали, что в парке найдены два тела несовершеннолетних. Ни фотографий, ни результатов расследования найти не удалось. Ярко преподнесённая история тут же поблекла, став похожей на множество одинаковых сухих сводок из криминальных хроник в газетах. Фрэнки с лёгкостью выбросила её из головы.

Когда она сняла халат, погрузила по очереди ноги в воду, волоски на коже встали дыбом, и её передёрнуло.

– Ух, спасибо Господу за маленькие радости.

Вода полностью приняла в тёплые объятия, мягко укачивая. Фрэнки в блаженстве закрыла глаза. Было слышно, как потрескивала пена и капало из кранов. Всё-таки странно, что за такие бешеные деньги, которые отдавали за учёбу в Вудхаусе, руководство до сих пор не решило проблему с отоплением. Они, конечно, привыкли в холодное время залезать с грелкой в кровать, но ведь ещё начало осени. Даже не зима! В конце концов, что насчёт здоровья детей?

Из потока мыслей Фрэнки вывело усиливающееся электрическое жужжание. Она открыла один глаз. Вот ещё проблема школы. Огляделась. Отчего-то было некомфортно в этом месте. Такое случалось с ней только в гостях у деда. Когда приходилось бежать до выключателя, потому что в старом доме, где скрипела каждая половица, темнота пугала. Будто чьи-то невидимые глаза пристально следили, а во мраке углов кто-то выжидал часа. Потому засыпала она, глядя на дверь, и всё мерещилось, что та медленно открывается.

Лампы на потолке мигнули. Затем ещё раз, и вмиг погасли.

– Вот дерьмо! – Фрэнки резко села, разбрызгивая воду на пол. – Этого не хватало!

Комната погрузилась во тьму. Тишину нарушало только её дыхание и падающие из крана капли, которые как будто побежали быстрее. Рука сама рванулась к телефону Рут; она успела нажать на кнопку, но мокрые пальцы не смогли удержать его. Сердце рвано трепыхнулось.

– Чёрт. Если это очередной дурацкий розыгрыш…

Фрэнки схватилась за бортики. Когда поставила ноги на пол, окно с грохотом открылось. Она испуганно вскрикнула. Тюль взвился, точно парус. Пришли в движение занавески в душевых, а свет загорался и потухал, как стробоскоп. В новой короткой вспышке Фрэнки показалось, что в одной из кабин стоит силуэт.

Тело парализовало от ужаса, который холодной иглой проткнул живот. В ушах зашумела кровь, грудь сдавило. Такого животного страха она никогда не испытывала.