Помоги?

Когда Рут закончила с приготовлениями, погасила в комнате свет и забралась в постель, Фрэнки шёпотом спросила:

– Что, если это и был тот самый призрак девочки?

Рут вздрогнула.

– Ты говорила, что веришь в призраков, Рут. Здесь творится какая-то чертовщина. И я не сошла с ума.

– Но я ни разу не видела их. – Она повернулась к Фрэнки лицом, тоже чуть ли не с головой укрывшись одеялом. – Может, это и хорошо.

Собравшись с духом, Фрэнки рассказала про случай в лесу, который произошёл на уроке верховой езды, и про странную просьбу о помощи, что до сих пор пульсировала в голове. Рут придвинулась ближе, явно начиная нервничать.

– Что ещё ты знаешь об убийстве этих ребят? – спросила Фрэнки.

Глаза Сибли блеснули в лунном свете, что лился из окна.

– Пожалуйста, не говори, что хочешь разобраться в этом деле!

– Всё это неспроста, – серьёзно сказала Фрэнки. – Я жила всю неделю спокойно, другие жили спокойно весь период обучения. Кто знает, может, она решила, что я способна помочь. Мало ли?

– Мне страшно до чёртиков, если это правда. – Рут устало потёрла глаза. – Всё, что я знаю, так это то, что долгое время подозреваемым в убийстве считали мистера Патерсона.

Фрэнки нахмурилась.

– Кто это?

– Нынешний директор Баксвуда.

Фрэнки сама не понимала, зачем ввязывается куда не следует. Но чем больше она думала о той старой истории, узнавала больше подробностей, тем картинка в голове становилась объёмнее. Ведь Эмили тоже когда-то жила здесь. Ходила по тем же коридорам. Была влюблена. А потом кто-то отобрал у неё всё. Но не просьба о помощи заставила Фрэнки задуматься. Отпечаток руки – как напоминание о том, что прошлое не всегда остаётся там, где ему место. Отец говорил, что память продолжает жить. Подоткнув одеяло со всех сторон, Фрэнки сама не заметила, как уснула.

Сентябрь 1991 года

Снаружи на паутинке заблестели капли росы, а туман отступил в рощу. Бывало, что и вся школа, стоящая в низине, погружалась в белёсую пелену, но, к счастью, субботнее утро выдалось ясным. В такие дни в столовой творился настоящий переполох: воспитанницы ждали похода в Байбери, учителя же пытались сдержать бьющее через край всеобщее возбуждение.

Если младшие гуляли под присмотром учителей, то, начиная с четырнадцати лет, девочки могли планировать поход в деревню самостоятельно. Однако перед этим следовали разговоры. Разговоры о благоразумии, достойном поведении и том, что волновало всех, кроме самих девочек – угрозах ранней половой жизни. Тревогой служила школа для мальчиков, что располагалась неподалёку, груз ответственности перед родителями и возможные скандалы.

Но в это солнечное утро причин для тревог у Эмили Уоллис не было. Она находилась в радостном предвкушении скорой встречи с друзьями, с которыми не виделась всё лето.

Эмили оторвалась от брошюр с колледжами и со вздохом посмотрела на Шарлотту. Та застыла у раскрытой дверцы шкафа. Она рассматривала себя в зеркале, собрав в кулак то, что осталось от некогда длинных волос. Они дружили с одиннадцати лет, и не было секретом, что Лотти мечтала о роскошной шевелюре. Но под конец прошлого учебного года жвачке Кэтрин Бремнер было суждено запутаться в прядях подруги, а миссис Честертон – повести дочь к парикмахеру.

– Ты видела новые снимки Синди Кроуфорд? – спросила Лотти.  – Как после этого можно нравиться себе, не говоря уже о мальчиках? Особенно с причёской Эдварда Руки-ножницы.

– Вот опять ты за своё! – Эмили встала из-за стола и подошла к Лотти. – Помнишь тот постер к фильму с Вайноной Райдер?

Лотти нахмурилась.

– Где её волосы молили о расчёске?