Из воспоминаний её вырвал треск впереди, будто ломались сухие ветви под подошвами ботинок. Фрэнки огляделась, но в таком тумане видимости хватало только чтобы рассмотреть стоящие поблизости дубы. Лошадь остановилась.

– Ты тоже это слышала? – тихо проговорила Фрэнки. – Эй, здесь кто-то есть?

Никто не отозвался. Под порывами ветра стонали старые деревья, но не более.

– Давай, Харти, можно ещё немного проехать.

Но животное встало как вкопанное. Треск повторился, только уже ближе. Фрэнки склонилась к шее лошади, вслушиваясь в скрипы сухих стволов и дыхание Харти. Неожиданный порыв ветра хлестнул по лицу, а затем над рощей пронёсся женский крик. Лошадь заржала, встала на дыбы, чуть не скинув Фрэнки. Сердце тяжело ударилось где-то в горле, после чего зашлось в бешеной скачке. Взлетело несколько ворон с ветвей.

– Вот дрянь! Что это?

Лошадь, повернув шею, попятилась. В животе Фрэнки холодным цветком распустился страх, но немного улёгся, когда позади донёсся смех. Она решила гнать от себя плохие мысли. Посмотрела на одноклассниц – на то, что было понятно, – и страх отступил. Это всё глупые истории Рут и её дружка! С шумом выдохнув, она развернула лошадь, отчего-то подгоняя ту вперёд и без конца оборачиваясь.

«Их зарезали, как свиней».

***

– Я думала, ты приедешь одна!

– Хотя бы попробуй наладить отношения с Мартином. Он очень переживает, дорогая, – вещал мамин голос из динамика телефона. – Дай ему шанс.

Фрэнки сидела в ванной комнате, которую постепенно наполнял пар. Она бездумно водила пальцем по влажной плитке на стене, погрузив ногу в пену. Вода ещё набиралась.

– Нет! Пусть не лезет ко мне со своими переживаниями. Мне на них плевать! – недовольно заявила она.

Мама вздохнула, а в глазах Фрэнки встали слёзы. Как будто одной ей тяжело. Это не она лишилась отца, не её променяли на мужика, сослав подальше, будто старую игрушку на чердак. К горлу подступил болезненный ком.

– Как школа? Ты уже нашла друзей?

– Не сказала бы. Звоню с телефона соседки. Вроде, мы нашли общий язык.

В голосе мамы послышалось облегчение.

– Рада слышать. Нужно что-нибудь привезти?

– Тёплой одежды. – Фрэнки поёжилась, и мурашки побежали по коже. – А как тебе удалось договориться с директором по поводу посещений?

– Мартин договорился. У него много связей.

Да, а ещё много денег. Скорее всего, и то, и другое сыграло роль для мамы, когда та снова решила выйти замуж. Если Фрэнки чувствовала горечь предательства, то не могла не отметить, что с появлением Мартина они больше не бедствовали, как в те два года. Тогда пришлось потратить все сбережения, даже залезть в долги в попытке победить рак папы, но болезни плевать на количество денег.

– Ладно. Мне надо идти.

– Фрэнсис?

– Ну?

– Я просто хочу, чтобы ты поняла. В наше время себя-то тяжело прокормить, но единственное, о чём я переживаю, это ты. Тебе всего шестнадцать, ты не знаешь, каково это, когда от тебя зависит жизнь другого человека. Не суди Мартина за протянутую руку помощи. Он не заслуживает этого.

– Обязательно подумаю над этим, – с долей язвительности проговорила она. – Пока.

Звонок разъединился. Фрэнки положила телефон на кафельную подставку и выключила воду. Предвкушение скорого тепла омрачилось разговором с матерью. Она там, дома. Легко ей рассуждать о шансах. А кто-нибудь догадался дать шанс Фрэнсис?

Словно опомнившись, она снова схватила телефон. Услышать голоса Лив и Майры стало неожиданно важно. Несмотря на браваду, чувствовала она себя одиноко. Фрэнки набирала номера, но ни одна из подруг трубку не взяла.

«Привет, это Лив. Если хотите что-то сказать, то подгребайте на офигенную вечеринку к Бэт Симмс!»