- Мне… - слова давались мне с трудом. - Дейст… вительно… Нехорошо…

Казалось, я проглотила эти слова, чувствуя, как меня начинает выворачивать изнутри.

- Мадам, я понимаю, что вам нехорошо. Разговор не самый приятный. Но я попросил прощения за свои слова. Если вы привыкли принимать прощения в виде подарка, то выберете то, что вы хотите, и скажите мне. Я куплю, - начал было генерал, стоя ко мне спиной. - Мне не составит труда…Только не надо устраивать сцен с умиранием. Я вас умоляю.

Боже мой! Что со мной? Откуда это чувство, словно внутри меня вращается спица?

- Мне… Мне… - выдохнула я, замирая на полуслове.

Я снова почувствовала резкую боль внизу живота. Словно меня полоснули ножом. От этой боли я замерла, чувствуя, как все вокруг смазывается и меркнет в свете этой боли. С силой я втянула воздух сквозь решетку стиснутых зубов.

- А! - застыла я в немом крике, позабыв обо всем на свете. Перед глазами расплывалось черное пятно… Оно резко дернулось вверх, а я увидела расплывшуюся люстру, которая почему-то двоилась в глазах и смазанный узор потолка. Судороги заставили меня задрожать и попытаться свернуться.

- Что с тобой? - послышался голос генерала. Он был другим. Рука коснулась меня, а я даже не почувствовала прикосновения. Меня трясло, я задыхалась…

- Где болит? - прошептал генерал, прикасаясь к моей руке, которая судорожно сжимала живот.

Я хотела что-то сказать, но уши заложило. Гул в голове стал невыносимо громким.

- Я… не …. - пыталась сказать я, но боль заставила меня окосеть.

Он резким и нервным движением убрал спадающие волосы назад, осмотрелся, словно принимая решение.

- Я… - прошептала я, видя, как он поднимает меня, неся в кровать. Звуки вокруг стихли, превращаясь в единый монотонный гул.

Топот шагов, крик, который утонул в темноте: “Доктора! Быстро!”.

Темнота казалась спасительной и уютной. В ней не было ничего. Даже мыслей. Да и те, которые были лениво проплывали мимо. Ни одна из них не цепляла мой мозг. Казалось, я парю в какой-то невесомости, свободная от всех переживаний и страха…

Потом темнота стала сменяться туманом. Серым, похожим на ноябрьские туманы, ползущие между деревьями и залегающие в низинах.

- … если не очнется? - донеслась до меня далекая фраза. Кто не очнется? Зачем? Почему не очнется?

- … будем надеяться, что очнется…

Я не различала голоса. Они казались далекими и такими одинаковыми.

- … что я могу сделать?

- … что могли, вы уже сделали… Сейчас будем надеяться, что она выкарабкается… Понимаете, ли, господин генерал…

Генерал? У меня муж - генерал. Я почувствовала смутную тревогу, а меня словно тащило куда-то вверх, где становилось светлее.

- … я против данного зелья, - произнес голос, а я вспомнила, что он принадлежит доктору. Тому самому, старенькому доктору, который осматривал меня. - Очень много смертей! Тут главное правильно рассчитать дозу. Но дамы часто решают, что лучше выпить все… Вашей жене повезло. Она выпила меньше, чем… чем… дама, у которой я был позавчера. Я сразу, как вошел, понял, что дама - не жилец. Здесь я чувствую пульс… И есть еще легкие краски в лице…

Я плохо понимала, о чем говорил доктор. Какое зелье?

- … то есть, вы хотите сказать, что она пыталась избавиться от ребенка? - послышался голос генерала.

- … Ну… как бы… Сомневаюсь, что она выпила это зелье, потому что в нем много витаминов для роста волос и ногтей, - усмехнулся уставшим смехом доктор.

Я открыла глаза, видя светлую комнату и балдахин кровати.

- Не-не-не! Никаких грелок! Гоните служанок с их инициативами в шею! - послышался голос доктора. - Вам придется караулить жену, чтобы маменьки - тетушки – бабушки - дуэньи, которые всегда знают, как лучше, не угробили ее окончательно!