- С чего вы решили, что это мои постыдные тайны? - тут же начала выкручиваться маман. Она напоминала ужа на сковородке. И даже не протянула руку к письму.

- Барон мне все рассказал, - заметил снисходительным голосом муж. - Про ваш давний роман.

- О! Как вы могли такое подумать! - заметила мать, нервно расправляя платье. - Я - честная женщина, которая не позволит себе интрижку на стороне! А барона, да! Я знаю. Только он - пьяница! И верить ему нельзя! Он как напьется, так сразу же начинает плести такую чепуху! Вы его не слушайте…

Сейчас она казалась такой милой и растерянной, что мне захотелось отвернуться от этого лицемерия.

- Я смотрю, вы так хорошо его знаете, - подколол генерал, но он не шутил.

Мать побледнела и замялась.

- Разбирайтесь сами! Но чтоб больше я вас в этом доме не видел без приглашения! - произнес генерал довольно резко. Он все еще протягивал вскрытое письмо матери. - Вы забираете письмо?

- Оно не мое! - заметила мать, глядя на меня.

- И не мое тоже, - твердо ответила я.

- Хорошо, тогда я отдам его подполковнику! Пусть он решает, что с ним делать! - произнес генерал суровым голосом.

- Нет! - перепугалась я, вспоминая про папино большое сердце. Таких новостей о предательстве он не переживет. Мать тоже воскликнула: “Нет!”. Она боялась, что честный отец устроит скандал. И вышвырнет мать на улицу. С позором.

В этот момент мы обе протянули руки. И хмурый взгляд мужа сравнил нас. И что-то ему не понравилось. Снова. Красивые темные брови нахмурились, а он резким выпадом сунул письмо матери.

- Избавьте меня от вашей личной жизни! - отрезал муж.

Мать выхватила письмо и тут же спрятала его.

- Я очень… очень надеюсь, на вашу порядочность, - тихим и проникновенным заметила мать. - Я очень надеюсь, что вы никому не расскажете про этот случай… Я бы не хотела, чтобы по гарнизону ходили ненужные слухи… Это бросит тень на репутацию вашей супруги, вы же сами понимаете…

- Я что? Похож на болтливую трактирщицу? - резко спросил муж, а мать опешила. - Мадам, вы уже уходите. Всего хорошего.

- Да но… - начала мать, но взгляд генерала был таким красноречивым, что мать поняла. Это не вопрос. Это приказ.

Мы остались в комнате одни.

- У меня к вам разговор, - твердо обозначил муж.

Я смотрела на него, чувствуя себя немного странно. Не то от усталости, не то от переживаний, вокруг все подплывало. Приступ тошноты подкатывал к горлу, а по телу пробежал озноб слабости.

- Я хотел бы принести свои извинения за то, что посчитал письмо вашим, - голос мужа был тверд и спокоен. Он разговаривал со мной, стоя в пол оборота. - Я выяснил, что это - письмо вашей матери. Беру все свои обвинения обратно.

Он умолк. Я не ожидала, что он извинится. Мне казалось, что такие суровые мужчины никогда не извиняются, но … Это было так неожиданно.

- Вам не за что извиняться, - произнесла я, глядя на постель. Ой, что-то мне как-то нехорошо. - Я бы на вашем месте тоже так подумала.

Меня мутило. Точно! Это потому что я целый день не ела. Просто голодная слабость.

Но тут я поняла, что это что-то другое. Резь в животе заставила меня замереть. Появилась такая боль, словно кто-то проворачивает внутри меня нож. А потом боль резко исчезла, оставляя слабость.

24. Глава 24

Мне было тяжело сосредоточиться.

Казалось, комната вокруг меня расплывается, словно акварельные краски. Леденящий озноб сменился пылающим жаром, от которого мгновенно пересохли губы.

- Мне плохо… - выдохнула я, чувствуя, как разум снова затуманился. И меня стало потряхивать. Руки мгновенно превратились в ледышки.

- Мадам, только я прошу вас не надо этих театральных жестов, - устало заметил генерал, глядя на меня. - Оставьте свое представление для других…