Кравченко раскрыл холодильник, внимательно осмотрел его опустошенное нутро и с раздражением захлопнул дверцу.

– Вот же, блин! Забыл колбасу купить!.. Короче, Серега, мне связь с Соловьевым нужна, срочно! Очень скоро начнутся большие дела. Если я не ошибаюсь, если все пойдет в цвет, у Бычка могут возникнуть большие проблемы. Во всяком случае, я на это надеюсь. Но без Соловьева ничего не получится. Мне нужна с ним постоянная связь. По телефону связываться тоже не хочу. Уверен, что телефоны слушают, его очень плотно пасут – как снаружи, так и изнутри. И если они хоть что-то заподозрят, если засекут наши контакты – все, сливай воду. В общем, ему нужно передать новый мобильник. Купишь два, на свое имя, деньги я тебе дам. Один мне, другой – ему.

– Ты, вообще, не преувеличиваешь возможности Бычка? – с сомнением спросил Игнатьев. – Отследить каждый звонок с территории погрангородка не так просто.

– Но и не настолько сложно, – ответил Кравченко. – Там коммутатор, поставь рядышком прикормленного человечка – и все проблемы решены. Тем более что сегодня везде достаточно гнилья, которое за «зеленые» маму родную готово продать, не то что товарища. Так уж получилось, что сейчас я могу доверять только двоим: Соловьеву и тебе. У Бычка ушей много, слишком много. И в Управлении тоже. Так сделаешь?

– Сделаю, конечно, – пожал плечами Игнатьев. – Вопрос в том, как?

– У нас с ним вариант экстренной связи обговорен. Позвонишь ему из автомата, скажешь: «Я в командировке из Екатеринбурга, сестра просила позвонить, с ней все в порядке». У него там действительно сестра живет. Через час он будет на Центральном телеграфе, у третьей стойки. Наверняка за ним пустят хвост, но народу там всегда толчется много, тебе нужно будет только незаметно сунуть ему трубку. В лицо его ты, надеюсь, узнаешь. Да и он тебя в принципе помнить должен… Квалификацию опера не растерял? Ладно, шучу…

Когда объявили, что мэром Морского избрали Геннадия Петровича Бочкарева, гораздо больше известного в городе под именем Гена Бычок, кто-то посмеялся, кто-то заскрежетал челюстями, а кто-то просто напился с горя. Но первых, вторых и третьих в городе было меньшинство. Народ, посадивший в кресло мэра известного предпринимателя, а заодно и авторитетного городского бандита Бочкарева, отнесся к этому весьма равнодушно. Ему, народу, врали все и всегда – вчерашние и сегодняшние, старые и новые, народ к этому привык, иного не ожидал, но окончательно не смирился. Поэтому когда в списке кандидатов появилась фамилия Гены Бычка, каждый несмирившийся счел своим долгом поставить галочку в квадратике рядом с его фамилией. А узнав о результатах, вначале немного удивился, а потом просто пожал плечами.

Ну, бандит, ну и что? Между прочим, кто сказал, что бандит? В тюряге он не сидел, к тому же, по слухам, закончил десятилетку. Ну, пошалил малость по молодости – с кем не бывает? Предприниматель, значит, точно не без греха. Да разве кому дадут сейчас что-то по-честному сделать? А до него кто, ангелы были? Воровали, сволочи, дай боже каждому рецидивисту. Этот хоть пообещал бороться с беспределом, шпану с улиц разогнать, стариков защитить, пенсии вовремя выплачивать. Те, прежние, тоже обещали нечто подобное, но уже не в первый раз, и ни хрена не сделали. Кто бы их стал теперь слушать? А Гена Бычок – настоящий авторитет, его хотя бы боятся.

В тюрьме Бычок действительно не сидел, как ни старались исправить такую несправедливость милиционеры. Ну а через несколько лет после начала эпохальных перемен милиционерам было до него уже не дотянуться. Да и вообще они о Бычке позабыли, без него забот хватало: приходилось ежедневно заботиться о личном благосостоянии, крышуя нарождающийся класс предпринимателей.