Оказавшись в трудном положении, Жанна вполне могла догадаться использовать фамилию приятеля Малецкого. Шанс почти никакой, но проверить его Игнатьев обязан. И почему он, собственно, решил, что в больницу она должна попасть непременно с ребенком? Если произошло несчастье, ребенка доставят в детское лечебное учреждение. Их будут лечить порознь. Значит, нужно начинать обзванивать снова, исходя из этих соображений. Бухман, так Бухман!

Но приступить к делу ему не удалось. В замке заскрежетал ключ, и в квартиру ввалился Кравченко. Был он хмур до полной угрюмости и, как показалось Игнатьеву, очень зол.

– Что-то случилось?

– Случилось, – буркнул Кравченко. – У нас каждый день случается. Все, как обычно. Ладно, это мои проблемы…

Полчаса назад Кравченко допрашивал грабителя, которого все службы искали уже два месяца. Грабитель – молодой, красивый, стройный парень, сидел напротив Кравченко и спокойно улыбался полными розовыми губами.

– Я просто хотел с ней познакомиться, – объяснял он. – А она меня оскорбила ни за что. Я обиделся, вспылил… ну, просто так получилось.

Этот грабитель был особенный, прежде Кравченко никогда с такими не встречался. Легкими быстрыми шагами он подбегал к жертве – обычно он выбирал женщин среднего возраста в дорогой одежде, с ювелиркой в ушах – и наотмашь ударял им по лицу ладонью с зажатой между пальцами бритвой. Потом, пока жертва захлебывалась ужасом и собственной кровью, неторопливо срывал серьги, стаскивал с пальцев кольца, забирал сумочку и такими же легкими шагами убегал прочь. Эту спортивную поступь профессионального бегуна запомнили все поcтрадавшие.

Раскрытие этих преступлений в обязанности службы, которую возглавлял Кравченко, не входило. Но когда «Бегун» – так его назвали милиционеры в ходе розыска – изуродовал близкую подругу жены городского депутата, на поимку бандита бросили всех без разбора. Взяли «Бегуна» на сбыте мобильного телефона одной из жертв. В квартире на обыске отыскались и другие вещи ограбленных, а две из потерпевших без малейших колебаний опознали злодея с соблюдением всех процессуальных правил.

«Бегун» – студент первого курса экономического факультета Вадим Чистяков признал только один случай – с той самой женщиной, чей телефон изъяли у него при задержании и которая его опознала. Да и то с оговорками, выдвинув собственную версию происшедшего. Все это, конечно, никакого значения не имело, доказательства были получены железные, опрокинуть их было не под силу даже самому ушлому адвокату. Можно было отправлять Чистякова в тюрьму и вычеркнуть его из памяти, но Кравченко не спешил. Ему вдруг захотелось сбить спесь с этого сытого, наглого и безжалостного подонка.

– Знаешь, чем всякая уголовная тварь от нормальных людей отличается? – неожиданно спросил он.

– Чем? – скорее всего автоматически, чем сознательно, отозвался Чистяков.

– Тем, что все они – бандиты вроде тебя, воры, мошенники – неудачники по жизни. Инвалиды от рождения, не способные абсолютно ни на что. Они нормально бабки зарабатывать не могут не потому что не хотят, а потому что не умеют. У них мозгов для этого нет.

– Это я – инвалид? – усмехнулся Чистяков.

– Конечно, – кивнул Кравченко, – и я тебе сейчас это докажу, как дважды два. Вот сам посмотри: долго ты со своей бритвой бегал? Да нет, всего-то полтора месяца – и попался. Знаешь, почему? Потому что, как я уже сказал, ты ни на что не способен. Даже разбойничать толком не можешь. Ты думаешь о себе хорошо, но на самом деле ты – дефективный! Ты – просто идиот!

Кравченко вытянул к Чистякову палец и захохотал. Эффект это возымело самый неожиданный. Чистяков побледнел, отпрянул к стене, лицо его исказила злобная гримаса, а потом он впал в настоящую истерику. Орал про «проклятых ментов», сыпал ругательствами. Кравченко продолжал оглушительно хохотать в ответ, показывая на него пальцем, и нервы у Чистякова окончательно не выдержали. С воем он прыгнул к Кравченко, чего тот ожидал, как небесного подарка. Он легко ушел с линии атаки и въехал каменным кулаком Чистякову по печени. Тот сложился пополам и боком рухнул на пол, а Кравченко встал над ним, захлебываясь от смеха: