Чтобы стать кандидатом в мэры, Бочкареву пришлось проделать огромную работу. Всем серьезным людям в городе было давно понятно, что действующего мэра – болтливого, жадного и весьма недалекого выходца из «демократической волны» смутных времен начала перестройки – давно пора гнать взашей к чертовой матери. Городское хозяйство планомерно разваливалось, власть в городе фактически отсутствовала, народ глухо роптал. Назревали неконтролируемые события, которые многим могли принести массу неприятностей. Порядок следовало устанавливать своими силами, не дожидаясь, пока Москва, постепенно просыпающаяся после десятилетней бездеятельности, начнет сама разбираться в делах далекой провинции.

Месяц подряд Бочкарев вел непрерывные, порой очень сложные переговоры с руководителями основных городских группировок, доказывая, убеждая, что его победа послужит интересам всех заинтересованных сторон. И когда одобрение серьезных людей было получено, все остальное оказалось лишь незначительными формальностями, несмотря на то, что действующий мэр, вовсе не собиравшийся уходить на покой, в предвыборной борьбе задействовал весь имеющийся у него административный ресурс. Однако он плохо понимал, что ресурсы его конкурента Бочкарева несравненно весомее. Развалить, перекупить продажную команду мэра оказалось не так уж и сложно. А простой избиратель, обалдевший от многолетней безнадеги, готов был отдать свой голос хоть внезапно заговорившему барану, лишь бы он пообещал хоть какой-то просвет в жизни.

Бочкарев обещал в случае победы сделать простые и всем понятные вещи: гарантировал тепло в домах, спокойствие на улицах, возвращение долгов по зарплате и пенсиям и защиту предпринимателя от беспредела мелкого чиновника. Он обещал то самое, чего прежний мэр много лет сделать не мог, потому что не умел или вообще не собирался. Да он и не обещал такого вовсе – он все за общечеловеческие ценности боролся. Главные соперники Бочкарева – отставной генерал и преподаватель местного университета – говорили примерно то же самое, но услышать их слова могли немногие, потому что объем средств, вложенных в избирательную кампанию Бычка теми, кто его поддерживал, не шли ни в какое сравнение с жалкими возможностями конкурентов. Бочкарев был везде: на радио и местном канале телевидения, на страницах городских газет, на заборах и уличных перетяжках. К нему начали привыкать и даже проникаться доверием.

Последнюю возможность для бывшего мэра исправить ситуацию, подкорректировав результаты голосования непосредственно на избирательных участках, Бычок пресек в корне, выставив на каждом из них своих наблюдателей – крепких, аккуратно стриженных парней, облаченных по случаю в костюмы и галстуки. Таким образом, победа его оказалась закономерной и совершено неизбежной.

Следующие сутки после выборов город гудел. Братва гуляла. Даже самый мелкий уголовник считал своим долгом поднять стакан за Генину победу, намекнув окружающим (если среди них не было никого, способного уличить его во вранье), что с нынешним мэром они начинали вместе, что многие годы вот так же как сейчас, частенько сиживали, как брат с братом, толкуя о житье-бытье. За сутки раздолбали пару ресторанов, изнасиловали несколько официанток и десятка два проституток, неосмотрительно вышедших на работу в надежде на повышенные гонорары в честь праздника. Милиция не препятствовала. Да и с заявлениями никто в милицию не торопился.

Но потом все постепенно успокоилось. Город зажил прежней жизнью и даже немного лучше, потому что по личной просьбе нового мэра самые злостные неплательщики немедленно изыскали возможность перечислить в городскую казну налоговые и прочие недоимки, на которые вовремя и в полном объеме – впервые за последние десять лет – город закупил топливо для котельных и рассчитался с электроподающими предприятиями РАО ЕЭС. Да и шпана с улиц действительно ненадолго исчезла – и это населением было замечено.