Я молча разглядывала узор на лежащей на столе салфетке, и Нина изящно перевела разговор на другую тему:

– Вообще, человек – странное существо. Готов поверить любой, самой чудовищной лжи, если она соответствует его представлениям «о прекрасном», – Нина невесело усмехнулась, – но не верит правде, если она ему не нравится. Не замечала?

К чему это она? Я не ответила.

Вечером Вадим сообщил, что, наконец, взял билет и будет у меня ровно через неделю.

Это случилось на участке.

За то время, что я здесь не была, в природе произошли изменения – все вокруг теперь выглядело не зеленым, а разноцветным: высокие растения с мясистыми стеблями и длинными сиреневыми головками, похожие, то ли на лилии, то ли на гладиолусы; низенькие апельсиновые деревья, усеянные маленькими бело-розовыми цветками и невероятный запах, как будто, сумасшедший стилист разбрызгал по всему холму духи фирмы Кристиан Диор.

– Фантастика! – от сладкого влажного воздуха у меня слегка закружилась голова.

– Да, красивое место, – равнодушно сказал Максим и, видимо, желая напомнить мне, зачем мы сюда приехали, без паузы продолжил:

– Все-таки, я думаю, что для декора ограждения лучше подойдет кирпич. Дерево, конечно, смотрится эффектно, но в этом климате его почти не используют.

– Да-да, конечно, – холодность этого по сути чужого человека меня, почему-то, задела. Мог бы сказать что-нибудь более романтичное, хотя бы из вежливости! Хотя, в сущности, мне нет до него никакого дела. Скоро приедет Вадик, и мы будем здесь гулять, и наслаждаться всем этим, и он-то, конечно, разделит мой восторг.

– Если вы считаете, что кирпич лучше, путь будет кирпич.

– Мы опять на «вы»? – он подошел ко мне близко, слишком близко для постороннего человека, который к тому же только что буквально обдал меня ледяным душем.

Мне бы надо было сделать, хотя бы один шаг назад, но в его серо-голубых с легким прищуром глазах было что-то такое притягательное, что я осталась на месте. Пока я пыталась понять, что это со мной такое происходит, Максим подошел еще ближе, обнял меня за плечи и поцеловал. Как-то буднично, словно, поцелуи были для нас обычным делом. Потом отстранился на секунду, внимательно посмотрел мне в глаза и опять поцеловал. Но на этот раз долго и страстно.

С трудом восстановив дыхание, я резко спросила:

– Что ты делаешь? Зачем это все?

– Мне показалось, тебе этого хочется. Я не прав?

Беда заключалась в том, что он был прав.

Пока я, собирая остатки самолюбия, подбирала более-менее достойный ответ, на площадке появился новый персонаж. Это был крепкий мужичок средних лет в строительной спецовке. Едва кивнув в мою сторону, мужичок заговорил с Максимом на местном языке, и тот, к моему удивлению, отвечал на том же языке довольно бегло. Они размахивали руками, делали какие-то измерения рулеткой, и было ясно, что мужчины отлично друг друга понимают. Наконец, сложив рулетку, строитель, судя по интонации, задал Максиму какой-то вопрос. Максим же с чувством полной уверенности в своих словах стал ему что-то долго и обстоятельно объяснять.

На меня он не обращал никакого внимания, как будто забыв о моем присутствии, я же смотрела на него, не отрываясь. Кажется, у меня даже выступили слезы. Внутри медленно поднималась горячая волна – этот полный чувства собственного достоинства человек был великолепен в своем профессионализме, уверенности в своих силах, режущий глаза мужественности.

Интересно, что, когда я рассказывала об этом эпизоде Алле на нашей первой сессии, мне казалось, что ничего сверхъестественного тогда не произошло – просто поцеловал симпатичный мужчина. С взрослыми людьми такое бывает. И я не вчера родилась.