Танцы на раскаленной крыше Андрей Сухоногин
© Андрей Сухоногин, 2025
ISBN 978-5-0067-3044-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
МАТЬ
Фантазия
Никакой истины не существует,
есть только попытки до нее добраться.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Мать Иисуса, 62 года
Сара, 15 лет
Марк, 25 лет
Мать Иисуса, 48 лет
Мария Магдалина, 20 лет
Иисус, 33 года
12 апостолов: Петр, Андрей, Иаков Зеведеев, Иоанн Зеведеев (Богослов), Филипп, Варфоломей, Фома, Матфей, Иаков Алфеев, Иуда Фаддей, Симон, Иуда из Кариота
Учитель, 60 лет
Иисус, 10 лет
Трое одноклассников Иисуса, разного возраста
кот по кличке Ирод
Сцена 1
14 нисана (3 апреля) 48 года от Р.Х.
Дом Марии, матери Иисуса, в Эфесе. Чисто выбеленная комната. Обстановка скромная: стол, на нем лепешка, сушеный виноград, фиги, один кувшин с вином, другой с молоком, два стакана и доска с расставленными шашками. Два некрашеных табурета. Печь, на которой сковорода и кастрюля с горячей водой. Рядом с печью несколько колотых дров и два больших чана. В одном стирают белье, в другом лежит уже постиранное. Грязное белье на полу.Возле стены сундук, на нем плетеная корзина. Мать сидит за столом, думает – она играет в шашки. Ей 62. Седые волосы растрепаны. Одета в белое длинное холщовое платье. По комнате гуляет легкий ветерок и играет с занавесками, висящим на отрытых створках окна. Доносятся голоса детей, играющих в мяч: теперь, я, теперь, я… отстань… брось мне мяч… нет, мне… я тоже хочу… сначала я поиграю… я тоже хочу играть… сначала я… дай мне… на, играй сам, а я – все, больше не хочу… тогда пойдем купаться?
Голос Иисуса звучит очень мягко. Ну, сколько можно ждать?
Мать. Ты опять меня торопишь. Не спеши!
Мария смотрит на доску.
Голос Иисуса. Ты думаешь уже полчаса.
Мать. Ты поставил меня в затруднительное положение.
Голос Иисуса. От того, что так долго думаешь, положение лучше не станет.
Мать. Но я все равно думаю.
Голос Иисуса. Но ты ведь уже проиграла. Сдавайся!
Мать. Нет. Пока я не пошла пешкой, я не проиграла.
Голос Иисуса. Мама, ты должна сделать свой ход и других вариантов у тебя нет.
Мать. Я знаю.
Мария взяла шашку в руку.
Ну, поддался бы.
Голос Иисуса. С чего? Ты же не ребёнок!
Мать. Ну, правильно, я не ребёнок, я мать! И очень хочу выиграть! Мать всегда хочет выиграть!
Мария поставила шашку на место.
Голос Иисуса. Мама, ты уже выиграла!
Мать. А партию проиграла! Так, все!
Мать одним движением руки убрала шашки с доски и начала их складывать. Одна шашка упала на пол.
Голос Иисуса. Больше играть не будем?
Мать. Не хочу!
Голос Иисуса. Больше никогда?
Мать. Никогда – слишком долго.
Мария подняла с пола упавшую шашку.
Мать. Не отвлекай, у меня куча дел на сегодня.
Мария положила шашку на стол, встала, с печи взяла кастрюлю и вылила горячую воду в чан. Положила туда рубашку, намылила её чёрным мылом и стала оттирать кровь. Потрёт, поднимет рубашку, посмотрит и опять начинает тереть. Кровь не хочет сходить.
В дом вбежала Сара, внучка Марии. В руке у нее йо-йо, она играет с ним. Подошла к столу, отломила кусок от лепешки, жуёт.
Мать. Сара, ну, опять ты кусовничаешь! Потерпи, скоро кушать будем.
Сара. Ба, да, я есть не хочу. Кстати, Ирода не видела? Со вчерашнего вечера куда-то пропал. Не могу найти.
Мать. Есть захочет, прибежит. Ты сядь, посиди немного, отдохни.
Сара. Ба, да я не устала.
Мать. С тех пор, как ты приехала, все бегаешь, бегаешь целый день, как угорелая, я тебя и не вижу.
Сара. У тебя здесь только всего интересного.
Мать. Новое поначалу всегда кажется интересным. А потом привыкаешь… Ты с мальчиком познакомилась?
Сара. Ба! Ну, почему сразу с мальчиком?
Мать. Ну, познакомилась и познакомилась, не целый же день одной дома сидеть.
Сара. Ты, правда, не будешь ругаться?
Мать. Зачем? Как я могу на тебя за это ругаться? Дело-то молодое.
Сара. Его Мироном зовут.
Мать. Сын Лидии?
Сара. Да. Он забавный. И такой же кошатник, как и я. Сегодня договорились: вечером после заката рыбу пойдём ловить. Ты меня отпустишь?
Мать. Подумать надо!
Сара. Ну, ба! Я уже дала свое согласие.
Мать. Какая ты прыткая! А у меня ты разрешения спросила?
Сара. Вот сейчас и спрашиваю.
Мать. Ты не спрашиваешь, а ставишь перед фактом.
Сара. Прости, ба, так получилось: не успела тебе раньше сказать.
Мать. Ну, я не знаю…
Сара. Мы там будем не одни, а вместе с отцом Мирона.
Мать. С Никосом? Ну, если только…
Сара. Да, с дядей Никосом. Значит, можно?
Мать. Что с тобой поделаешь? Ты из меня прям веревки вьёшь!
Сара. Значит, ты разрешаешь?
Мать. Разрешаю. Только сильно поздно не возвращайся.
Сара. Обещаю. Как же я тебя люблю!
Сара подбежала к Марии, обняла и поцеловала ее.
Мать. Ну, всё-всё, не нужны эти кошачьи нежности! Лучше помоги мне: повесь белье сушится.
Сара. Хорошо, ба.
Сара взяла корзину, стоящую возле стены, переложила в нее чистое белье и заметила, что Мария шоркает рубашку.
Сара. Ба, ты опять стираешь эту рубаху? Все ещё надеешься вывести старую кровь?
Мать. Я не могу её выбросить, это память о сыне! Вот смотри, вроде бы отстирала, да? Пятен нет?
Сара. Да вроде, не вижу.
Мать. И я не вижу. Но стоит рубахе высохнуть, и они появятся снова. Что делать, ума не приложу!
Сара. Ладно, ба, я пойду, повешу белье.
Сара с корзиной пошла и в дверях столкнулась с Марком. На нем светло-голубой костюм, белоснежная рубашка, галстук, солнцезащитные очки и шляпа. В руках кожаная сумка.
Сара. Извините. Вы к кому?
Марк. Я ищу Марию, мать Иисуса. Мне сказали, что она здесь живёт.
Сара. Ба, тут к тебе пришли.
Сара вышла. Вытирая руки о подол платья, Мария подошла к Марку.
Марк. Добрый день! Меня зовут Марк. Я журналист из Рима.
Мать. Жур… что? Чем ты занимаешься?
Марк. Да, я пишу книгу о жизни вашего сына.
Мать. Ой, приходи в другой раз, мне некогда. Завтра праздник: нужно в доме прибраться.
Мария продолжила стирать рубаху. Марк снял очки.
Марк. Мария, прошу вас, я не займу много времени. Мне нужно только кое-что уточнить.
Мать, шоркая рубаху, недовольно. Если бы при жизни его так интересовались. Где вы были, когда нужна была ваша помощь? Где вы были пятнадцать лет назад? Почему тогда молчали?
Марк. Простите…
Мать. Повылезали, как клопы, житья от вас нет. Каждый день, каждый божий день, кто-нибудь да придёт и начнёт канючить: расскажите, да, расскажите, расскажите, да, расскажите.
Марк. Неужели вы не хотите рассказать людям правду?
Мать. А зачем? Да, и кому она нужна? Вера не требует правды. Ты веришь вопреки всему. И, вообще, настоящая вера обходится без слов. Она молчалива.
Марк. Верить трудно, когда не пощупаешь. Даже сам Иисус показывал чудеса, чтобы ему поверили. Людям нужна правда, поймите!
Мать. Заладил, как дятел: правда, правда. Ну, какая еще правда? В чем?
Марк. Одни считают вашего сына галлилейским рабби с посохом в руке, проповедником и фокусником. Другие называют его революционером, зелотом или ессеем. А третьи, вообще, сыном Божьим. Я сам запутался. Кем же он был на самом деле?
Мать. Человеком он был, в первую очередь. Моим сыном. И только потом Избранным. Я, надеюсь, ты про зачатие интересоваться не будешь? А то я тех, кто про это спрашивает, сразу отправляю куда подальше.
Марк. Я и не собирался…
Мать. Ну, хоть на этом спасибо!
Мария пристально посмотрела на парня.
А теперь мне скажи честно, истинную причину: сам-то ты чего хочешь?
Марк. Я? Чтобы Он меня простил.
Мать. Что ты натворил?
Марк. Отец забил мою мать. До смерти. Он думал, что она ему изменяет. Но его не осудили. И тогда я убил своего отца.
Мария присела на табурет, опустила голову и молчит.
Мать. В общем, так скажу: я не знаю, что ты там напишешь – какую правду, не знаю, может, соврешь?
Марк. Я напишу только то, что вы мне расскажите. Клянусь!
Мать. Клянётся он! Да, не хочу я ворошить прошлое, как ты не поймёшь!
Марк. Я прошу вас! Это очень важно! Для меня!
Марк умоляюще посмотрел. Пауза. Мария бросила рубаху в таз так, что брызги разлетелись в разные стороны.
Мать. Что же с тобой делать-то. Да, и времени у меня совсем не осталось.
Марк. Уделите мне хотя бы полчаса, прошу вас! Только полчаса! Пожалуйста!
Мать. А ты, я погляжу, шустрый! Тебе точно хватит полчаса?
Марк перекрестился.
Марк. Вот вам крест.
Мать. Ты крещеный или прикидываешься?
Марк расстегнул рубашку и показал нательный крест.
Мать. Ну, хорошо. Только обещай, что покажешь мне, что там написал.
Марк. Обещаю! Конечно, обещаю! Я вам обязательно покажу.
Мария, вытирая руки о подол платья, подошла к столу.
Мать. Ты, давай, проходи, садись! Что стоять-то? Устал, наверно.
Марк прошел и сел. С улицы в комнату зашла Сара, поставила корзину возле стены.
Сара. Ба, я белье развесила. Что-нибудь ещё помочь?
Сара подошла к столу, отломила кусок лепешки, пьёт молоко из кувшина и с интересом разглядывает гостя.
Мать. Благослови тебя Господь, родная моя! Иди, погуляй, а мне тут надо поговорить.
Сара, недовольно. Хорошо, ба.
Сара вышла.
Марк. Это ваша внучка?
Мария смахнула крошки со стола: она не хочет говорить на эту тему.
Мать. Мать уехала, а она у меня пока живет, помогает по хозяйству. Ну, спрашивай, что хотел!
Марк достал из сумки диктофон, включил его и положил на стол. Мария скользнула взглядом по диктофону и потянулась к нему рукой.
Мать. Можно?
Марк. Да, конечно.
Мария осторожно взяла диктофон, покрутила его, постукала по нему пальцем и так же осторожно положила обратно.
Мать. Что это за штуковина?
