Танцовщица для подземного бога Ната Лакомка

1. 1

Два года промелькнули быстрее, чем ожидала Анджали.

Казалось, только вчера она была в Патале, разговаривала с чудовищем-нагом, а уже сегодня учеба закончилась, и бывшим ученицам надели на шеи венки и устроили веселый праздник с музыкой, танцами и вкусным угощением.

Хема выдержала испытание арангетрама и тоже стала божественной танцовщицей. Теперь подруги всегда были неразлучны, и даже поселились в одних покоях, хотя Хеме отвели свои комнаты.

Но приближалось еще одно важное событие - выбор мужа.

Выпускницы школы апсар в течение ночи должны были выбрать себе мужей и обойти священный огонь.

Девушки, танцуя, выходили к костру, разожженному на площади, с венком из цветов и надевали его на шею одному из мужчин, что толпились вокруг. По количеству желающих стать мужем судили о статусе апсары – бывало, у костра случались настоящие побоища, когда гандхарвы выясняли, кому стоять в первых рядах во время танца той или иной красавицы.

Ночь молодые супруги проводили в построенных для этого праздника свадебных хижинах, а на следующий день расставались, и апсара возвращалась в свои прежние покои, к прежней жизни.

Некоторые супруги расставались навсегда, некоторые продолжали жить вместе, но союзы были разные – большинство из гандхарвов смотрели на забавы жен сквозь пальцы и даже не брезговали пользоваться подарками покровителей танцовщиц – деньгами, драгоценностями или тканями. Некоторые даже помогали женам найти покровителей побогаче и познатнее, расхваливая их прелести и торгуясь, как за товар. Другие – но их было несравнимо меньше, ревновали прекрасных жен. Так как отомстить богам они не могли, то всю злость вымещали на женах, отчего в подобных союзах случались и скандалы, и драки, а порою и убийства.

Поэтому совет Сахаджаньи найти мужа посговорчивее имел смысл. В основном, апсары и старались договориться с приглянувшимися гандхарвами заранее, но бывали и такие, кто надеялся на судьбу.

Хема, уже сговорившаяся с юношей, который в последний год поглядывал на нее слишком уж пристально, ругала Анджали.

- Не полагайся на случай, - говорила она, напоминая тоном Сахаджанью, и Анджали не сомневалась, что подруга пела с языка наставницы. – Ты не знаешь, как коварны мужчины. Они могут договориться ради насмешки и подсунуть тебе в мужья толстого старика!

- В Амравати не бывает стариков, - отшучивалась Анджали.

- Ради такой насмешницы, они расстараются, - сердилась Хема. – Обнадежь Коилхарну! Он стал совсем зеленым от любви.

- От любви… - фыркнула Анджали, переводя разговор.

Хема обижалась, но подруга была неумолима и не желала выбирать никого. Анджали казалась веселой и уверенной, но никто не догадывался, что на душе у нее не было покоя.

Помнит ли змей об их договоре? Появится ли на сваямваре, и если появится – то сможет ли она его узнать? О могуществе нагов в том, что касается преображения тела, рассказывали много историй – одна страшнее другой. В этом они, пожалуй, были равны богам, как бы кощунственно это ни звучало. А если змей обманет? Если не придет?..

Она плохо ела и спала несколько дней перед сваямварой, и когда апсары, готовые пройти последнюю ступень посвящения, собрались в комнате у бассейна, наряжаясь и прихорашиваясь, чтобы появиться во всем блеске красоты, чувствовала себя странно – ее охватывали то дрожь, то слабость, то ярость, то страх.

Несколько старших апсар, уже прошедших сваямвару, помогали девушкам – они проверяли, все ли в порядке с внешним видом, у одних разглаживали складки одежд, попутно читая нравоучения, что «умную женщину видно по тому, как ниспадают складки ее одежд», у других поправляли кармином кривую полосу, обводившую ступню, третьих отчитывали за небрежно подведенные глаза.

Наставница Сахаджанья, назначенная распорядительницей, посмотрела на Анджали и сказала:

- У тебя глаза горят, как у человека, задумавшего преступление. Что-то происходит? У тебя лихорадка? – она даже пощупала лоб девушки, но жара не было.

- Ой, как будто вы много видели преступников, - надула губы Анджали. – Просто волнуюсь, и ничего больше…

- А как я волнуюсь!.. - пожаловалась Хема, натирая волосы шелком, чтобы блестела каждая прядь. – Но больше – боюсь. Я помню, как было больно, когда нас сажали на черный камень. Я так плакала, так плакала, что горло мое стало вот таким, - она почти соединила указательный и большой пальцы левой руки, оставив между ними просвет с рисовое зернышко. – Потом нам давали шарики из сладкого густого молока, а я не могла проглотить ни кусочка.

Анджали опустила руку с гребнем, вспоминая, как для нее прошло посвящение богам – так назывался ритуал, когда девушек-апсар усаживали на черный камень, обтесанный в виде мужского члена. Хема права. Страх, стыд и боль – и никакие сладости потом не могли успокоить перепуганных девушек. Прошло много лет, и почти забылись те слезы, как забылись боль в мышцах после оттачивания позы мураманди, но страх и стыд в глубине души остались. А теперь предстояло снова пережить нечто подобное, да еще и неизвестно – будет это с человеком или… с нагом.

Словно наяву Анджали представилось змееподобное тело, покрытое, как уродливыми отростками, ядовитыми кобрами…

Гребень выпал из ослабевших пальцев, и наставница Сахаджанья проворно наклонилась, чтобы его поднять.

- Глупости! – ответила она обычным резковатым тоном. – Глупости! Не пристало птице бояться полета, как и апсаре – бояться мужчину. Ничего страшного с вами не случится.

- Вы хотите сказать: ничего страшнее с нами уже не случится? – не удержалась Анджали от насмешки, за что тут же получила несколько шлепков по макушке. – Ай! – воскликнула она, прикрываясь. – Больно же, наставница!

- У кого язык стелется по ветру, у того голова всегда болит! – сказала Сахаджанья. – Ты, наверное, будешь смеяться и тогда, когда Яма, бог смерти, придет за тобой.

Она не отдала гребень и сама принялась расчесывать волосы Анджали, продолжая наставлять девушек:

- В первую ночь не ешьте слишком много – отяжелеете. Нет ничего омерзительней пьяной и объевшейся апсары, к тому же, это помешает вам исполнить свое служение. Не забывайте, что прилежно служа, вы соблюдаете дхарму, а соблюдая дхарму…

- … мы улучшаем карму, - закончили хором девушки.

- Передай цветок, - сказала она Анджали.

- Наставница, а когда выбираешь мужчину на сваямваре, - сказала Анджали, протягивая через плечо цветок жасмина, - будет ли он считаться супругом?

- Так обычно и бывает, - подтвердила Сахаджанья. – Еще цветок!

- А если муж запретит жене знать других мужчин и прикажет оставить ремесло апсары? – продолжала задавать вопросы Анджали, подавая один за другим цветы.

- И такое бывает, но редко. Тут все зависит от того, кем будет супруг апсары. Если он внушает уважение и страх, то никто не посмеет посягнуть на апсару.

- Наставница! А вы знаете такие случаи? – зашумели девушки, слушая жадно.

- Дайвики Рамбха стала женой сына господина Куберы, - спокойно ответила Сахаджанья. – С тех пор никто из гандхарвов, данавов и богов не осмеливается открыто выказывать ей страсть.

- Сын господина Куберы! – сказала, кривя губы в усмешке, Джавохири, которая тоже вошла в число апсар, участвующих в подготовке к сваямваре. – Повезло же дайвики Рамбхе. Но как бог взял апсару в жены? Ведь это нарушение закона рождения. Бог не может сделать апсару женой, чтобы не оскверниться.

- Господин Кубера всего лишь на четверть божественной крови. Плохо же ты слушала наставницу Чарити, - пожурила Сахаджанья. – Он стал богом лишь благодаря любви своего великого деда – господина Брахмы, а до этого был смертным, как все люди.

- Что касается меня, - сказала Джавохири, уязвленная порицанием в невежестве, - то я сразу знала, что не потерплю мужа, который запретит мне танцевать и принимать любовь богов.

- О, она уверена, что боги не обойдут ее любовью! – вскипела Хема. – Высокомерной зазнайкой ты была, такой и останешься!

- Завидуешь? – губы Джавохири изогнулись в насмешливой улыбке, что так напоминала улыбку дайвики Урваши. – Я была возлюбленной царя богов, а тебя, чечевичное зернышко, не захочет даже последний из ракшасов.

Не найдясь с ответом, Хема швырнула в нее чашкой из-под цветов манго. Джавохири уклонилась и схватила медный поднос.

- Прекратите обе! – крикнула наставница Сахаджанья. – Вы –пустоголовые порождения креветок!

- Она первая начала, - огрызнулась Джавохири, но поставила поднос на место.

- Вы удостоились чести называться дайвики, а ведете себя, как базарные торговки! – Сахаджанья дала подзатыльник Хеме и замахнулась было на Джавохири, но та остановила ее гневным взглядом.

- Я – дайвики! Берегись, если тронешь меня хоть пальцем!

Анджали увидела, как отхлынула кровь от лица Сахаджаньи, а потом ее любимая наставница медленно опустила руку.

- Простите, госпожа, - сказала она, склонившись перед Джавохири в поклоне. – Я поступила крайне неразумно.

- То-то же, - бросила Джавохири. – Раздавай подзатыльники своим малявкам, а на меня не смей даже косо смотреть.

- Конечно, госпожа, - ответила Сахаджанья смиренно.

Этого Анджали не смогла стерпеть. Страх и неуверенность, жившие в ее душе последние дни, были позабыты, а на смену им пришли ярость и негодование.

- Зато я – тоже дайвики! – закричала она и взвилась со скамейки, опрокинув поднос с цветами. – И отлуплю тебя, жаба ты эдакая!