Эва начала записывать заметки о жителях городка: о Вере, её «Веранде», о Максе и его странных картинах, о шуме моря, который словно шептал забытые тайны.

«Каждый из нас носит в себе что-то, что не даёт покоя, – написала она. – Но именно это делает нас живыми.»

Она подумала о том, чтобы создать нечто большее, чем просто заметки. Возможно, книгу? О людях, их потерях, их пути к себе. Но мысль об этом была ещё слишком хрупкой, чтобы она могла признаться в ней даже самой себе.

Вернувшись домой, Эва обнаружила записку у двери. Макс написал на клочке бумаги:

«Если захочешь посмотреть, как я работаю, заглядывай. Я на месте.»

Она улыбнулась. Макс удивлял её. В его лёгкой манере общения скрывалась глубина, которая притягивала её, как магнит.

Она отправилась к его мастерской на холме. Когда она вошла, Макс был занят: его руки уверенно лепили что-то из глины, а на стенах висели новые, ещё не высохшие картины.

– Ты всегда такой сосредоточенный? – спросила Эва, садясь на деревянный стул.

Макс поднял на неё взгляд и усмехнулся.

– Только когда работаю. Иначе всё развалится.

– Почему ты вообще начал рисовать? – неожиданно спросила она.

Он замер, словно вопрос застал его врасплох.

– Я всегда рисовал. Даже когда был ребёнком. Но начал по-настоящему, когда потерял зрение. Это… помогло мне не потерять себя.

Эва смотрела на него, чувствуя, как его слова резонируют с её собственными переживаниями. В его истории было что-то, что глубоко затронуло её.

– Знаешь, – добавил он, – иногда, чтобы увидеть что-то по-настоящему, нужно потерять то, что, как тебе казалось, ты не можешь потерять.

Эти слова ещё долго звучали у неё в голове. Город, люди, её собственная жизнь – всё это теперь казалось частью чего-то большего.

Эва начала понимать: её приезд сюда был не случайностью. Возможно, этот маленький город у моря действительно был её «местом, где можно начать снова».

Макс говорил мало. Даже в своей мастерской он оставался как бы за невидимой стеной, пряча свою историю.

Однажды вечером Эва снова зашла к нему. Макс работал над крупной скульптурой: женская фигура с лицом, которое было не закончено, словно художник так и не решил, каким оно должно быть.

– Почему ты оставил её без черт лица? – спросила Эва, рассматривая работу.

Макс, сидя на полу с чашкой чая, посмотрел на неё.

– Потому что лица я уже не помню.

Эва замерла, не понимая, что именно он хотел этим сказать.

– Даже тех, кто тебе дорог?

Он долго молчал, прежде чем ответить.

– Особенно их.

Эва почувствовала, как этот ответ охватывает её тревогой. Она хотела задать ещё вопросы, но что-то в его тоне остановило её. Это было что-то более важное, чем просто неосвещённая часть его прошлого.

– Макс, – тихо начала она, садясь напротив, – ты никогда не думал, что тебе нужно оставить прошлое?

Он усмехнулся, как будто это было не таким уж важным вопросом.

– Каждый день. Но знаешь, что интересно? Чем больше я пытаюсь отпустить, тем крепче оно держится.

Эти слова не оставили Эву в покое. Разговор оставил её с чувством беспокойства. Она начала понимать, что её собственное прошлое всё ещё слишком сильно держит её, мешая двигаться дальше.

В тот вечер, вернувшись домой, она впервые за долгое время открыла старый ноутбук. Внутри лежали её незавершённые статьи, отчёты и документы, которые она собирала на свою последнюю работу – ту, что разрушила её карьеру.

Она смотрела на них, чувствуя смесь злости и страха.

– Может, мне нужно было просто забыть, – пробормотала она, закрывая ноутбук.

Но внутри она знала: забыть – это не её путь.

На следующее утро Эва пришла в кафе. Вера, как всегда, стояла за стойкой, приветствуя каждого посетителя своим неизменным теплом.