Улица вывела её на небольшой холм, откуда открывался вид на море. Там, на самом краю, стоял дом, выделяющийся своей странностью: он был будто составлен из разных частей, как пазл. Половина крыши покрыта черепицей, другая – металлическими листами. Окна разных размеров, а одна из стен покрашена в ярко-жёлтый цвет, придавая дому забавный, эксцентричный вид. Эва остановилась, не в силах отвести взгляда. Этот дом манил её.

– Красивый, правда? – раздался голос за спиной.

Она обернулась и увидела Макса. Он стоял, засунув руки в карманы, и смотрел на дом, как будто любуясь его странной красотой.

– Ты меня преследуешь? – пошутила она.

– Просто я везде, где нужно, – ответил он с улыбкой. – Это моя мастерская.

– Твоя? – Эва удивилась. – Почему она такая… странная?

Макс пожал плечами.

– Люди любят порядок. А мне он не нужен. Я собирал этот дом по частям. Где-то достал старые доски, где-то нашёл оконную раму. Он – как я. Немного сломан, но всё ещё держится.

Эва посмотрела на него. Впервые она заметила, что за его лёгкой улыбкой скрывалось что-то большее – некую глубокую рефлексию, с которой он воспринимал мир. Это открыло ей новый взгляд на него.

– Хочешь зайти? – спросил он.

Она кивнула.

Дом внутри был ещё более необычным, чем снаружи. Большая комната с высокими потолками, заполненная картинами, холстами, глиняными скульптурами и множеством банок с краской. Повсюду валялись кисти, карандаши и куски ткани, создавая атмосферу творческого беспорядка. Но в этом беспорядке было что-то живое.

– Немного беспорядочно, но я всё найду, – сказал Макс, пройдя к рабочему столу.

– Это впечатляет, – призналась Эва, глядя на одну из картин. На ней был изображён берег моря, но не реальный – как будто искажённый, наполненный странными деталями: деревья, растущие из воды, и лодка, парящая в небе.

– Ты рисуешь свои сны? – спросила она.

Макс улыбнулся, но его голос стал тише, почти задумчивым.

– Скорее, воспоминания. Видишь, я уже не могу их разглядеть так, как раньше.

Эва замерла.

– Ты плохо видишь?

– Почти не вижу, – просто ответил он. – У меня остались только очертания. Но этого достаточно. Всё остальное я додумываю.

Её поразило его спокойствие, как будто он принял свою ограниченность не как недостаток, а как часть себя. Она хотела что-то сказать, но не нашла слов.

Макс, заметив её замешательство, добавил:

– Трудно поверить, но иногда ограничения открывают новые возможности. Я могу представить мир таким, каким хочу.

– А ты? – неожиданно спросил он, обернувшись к ней. – Почему ты здесь?

Эва напряглась. Она не ожидала такого прямого вопроса.

– Просто устала. Город… работа… – начала она, но остановилась. Речь её застряла в горле.

Макс внимательно слушал, и его молчание будто подталкивало её продолжить.

– Я потеряла мужа, – тихо сказала она, сдерживая слёзы. – Год назад. А потом всё стало рушиться. Работа, дом… Я думала, что, если уеду, это поможет.

Макс сел напротив неё, и его присутствие стало неожиданно поддерживающим.

– Помогает?

Эва задумалась.

– Не знаю. Но, кажется, здесь я хотя бы могу дышать.

– Это уже неплохо, – сказал он. – Иногда просто дышать – это всё, что нужно, чтобы начать сначала.

Оставив мастерскую, Эва чувствовала себя странно. Словно Макс что-то перевернул внутри неё. Его слова о том, что ограничения могут быть силой, заставили её задуматься, что порой именно в уязвимости кроется сила.

Она вернулась в свой временный дом – маленький домик, который Вера сдала ей почти за символическую плату. Эва достала из чемодана старую записную книжку – ту самую, в которой она записывала идеи для статей ещё в университете. Листая страницы, она почувствовала, как внутри неё просыпается забытая часть себя. Письмо снова стало возможным.