ЭДИК. Нет, нет, Григорий Фёдорович! Вы хватили лишнего. Непременно надо три раза постучать: «Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить!» Совсем не известно, как обернётся. Первый шаг Матвея Николаевича, правда, обнадёживает: влиятельное лицо поспособствовало – отпустили под подписку о невыезде. Но пока непонятно, во что следствие выльется. Как раз сегодня у Матвея Николаевича решающий разговор. Так что предлагаю выпить за справедливость следователя! (Чокаются.)

ВИКТОР (вполголоса). «Рано пташечка запела…» (Подсаживается к Алексею.)

АЛЕКСЕЙ. Не надо, Витя. Ему трудно. Не будем судить, что происходит в нём. Мы обсуждали: «определить человека нельзя». Невозможно проникнуть во все уголки сознания. Часть нейробиологов обратилась к буддийским монахам. Надеясь в «тонких телах» отыскать аксиомы теории сознания. Эти учёные отчаялись построить теорию мыслечувств, опираясь на конструкции нейронных сетей мозга. «Мысли-дефис-чувства» – величайшее открытие Достоевского!

ВИКТОР. «Мысли-дефис-чувства» – это когда рациональное неотделимо от материального? Та самая необъяснимая Богооткровенность?

АЛЕКСЕЙ. Не только в священных канонах неотделимо. Вдохновенные прозрения художественного и научного творчества необъяснимы. По твоему любимому методу от противного, допустим, что теория сознания создана. Она должна тогда содержать все наши знания: и теперешние, и будущие, и рациональные, и явившиеся Бог знает откуда. Пусть неявно содержать. Но эта теория сама есть знание. То есть, содержит самоё себя. Получается нечто аналогичное теореме Гёделя о неполноте простой арифметики и парадоксу наивной теории множеств… (Видя, что Виктор заскучал.) Попросту говоря: сознание сознанием познать полностью невозможно! Но – гордый человек не может смириться. Ему нужна энергия заблуждения, чтобы вдохновляться познанием «до полного беспредела»! В оценке прожектов современной науки мы сходимся с Эдиком.

ВИКТОР. Но разве нельзя оценивать другого человека? Родного брата, которого я наблюдал с детства? Пример: когда он увлёкся психоанализом, чуть не вылетел из мединститута. Загремел бы в армию. Отец сказал: «Наконец, станет человеком». Но, после уговоров мамы и его клятв, пошёл на поклон к ректору: просил всю сессию пересдать. Что в сухом остатке? «Каким ты был, таким ты и остался…»

АЛЕКСЕЙ. Всякий человек может перемениться. В любом возрасте. Христос сказал: «Не судите, да не судимы будете». Богословы комментируют: судить только Бог может. Человек судящий возвеличивает себя. Но понять можно в ином разрезе: опрометчиво судить о сознании другого и своём сознании. Поразительно, но слова Иисуса можно истолковать так: человеческая теория сознания человека – невозможна!

ВИКТОР. Алёшка… прости её! Ты сказал по-христиански: судить нельзя. (Пауза.) Ты – странный, Алёша. Чем больше узнаю, тем больше не могу понять тебя. Любой человек возненавидел бы его. Ты, не задумываясь, идёшь навстречу! Это она подтвердила, что я выдал. Он и не думал! Я не могу наблюдать вашу жизнь. Противоречит твоим убеждениям. Будь я художником, написал бы картину: «Муза в темнице». Лена, как никто, понимает тебя. Если б хоть одна женщина любила меня так, я ополчился бы на всех её врагов! А её саму…

АЛЕКСЕЙ. Я простил её.

ВИКТОР. Брось, Алёшка. Честное слово, не мне поучать. Обращаешься, как будто приглядываешься, что за человек. Думаешь, со стороны не видно?