«Он своим длинным носом похож на ворона, – подумал Родий», но, молча вынув из кармана своих кожаных штанов лоскут, протянул его хозяину со словами:

– Я знаю, барон, что король Миндовг находится в союзных отношениях с Тевтонским и Ливонским орденами, и принял католичество. Вот куна короля Миндовга! Надеюсь, мой барон, личной печати литовского короля ты поверишь и перестанешь преследовать меня своими подозрениями.

Хозяин замка посмотрел на куну, глаза его потеплели, и он уже в дружелюбном тоне поинтересовался:

– А чего ты, Харальд, по этой дороге поехал? На Псков из Новогрудки есть дорога гораздо прямей?

– Так, какую указали в Полоцке, по той и поехал! – поторопился с ответом Родий.

– А зачем тебе Полоцк, это же дорожный крюк и немалый? – с определённой долей подозрения спросил барон, монах же, прикрыв глаза веками, перебирал чётки.

– Король Миндовг, барон, – пояснил Родий, – дал мне задание прощупать, насколько это возможно, настроение полоцких князей. А дорогу до Пскова, именно эту, указали мне в Полоцке.

– А и верно, Нарвик! – согласно кивнул головой барон. – Я ведь не зря оседлал эту дорогу, которая ведёт с юга, с полоцких земель, на север к Изборску и Пскову. Торговцы, везущие свой товар, платят мне пошлину – мешок пшеницы с пяти. И это, считаю, по-божески, а мог бы взять и половину.

– Половину нельзя, барон! – возразил Родий. – Иначе торговцы изберут окольный путь на север.

– Пожалуй, ты прав, Нарвик! – хозяин замка пристукнул кружкой по столу. – С этими варварами надо быть начеку. Хотя магистр Ордена, Роденштейн, толкает меня на более решительные действия против славянских еретиков. У меня здесь, в замке Армцвальд, полторы тысячи наёмников, но я жду хорошего подкрепления в десять тысяч воинов Ордена, чтобы возглавить поход на Псков, а потом и на Тверь. К тому же я надеюсь на помощь короля Миндовга, хотя не верю ему. Этот литовский владыка хитёр как лис; маслянно улыбается, а сам держит нож за пазухой. Я знаю, Нарвик, что князь Александр не посмеет ударить мне в спину, потому что дружина его малочисленна, а главное, что у него на ногах как гири висят эти самые «молодшие», так называемые «золотые пояса», ха-ха-ха….

Родий, снисходительно улыбнувшись, резонно заметил:

– Насколько мне известно, барон, князь Александр заключил союзный договор с Ордой, с ханом Батыем, по которому мунгалы обязаны помогать воинскими отрядами русским дружинам в случае военных действий с любым противником князя, а стало быть и Орды! С любым, барон!

– Это мне давно известно, Харальд! – пренебрежительно отмахнулся хозяин замка. – Знай, что полоцкие князья, да и тверские тож, такого договора с мунгалами не имеют, а, стало быть, я спокойно прогуляюсь по их владениям и присоединю их к землям Ордена.

– Делай, как знаешь, барон! – равнодушно согласился Родий. – А мне пора в путь. Благодарю за хлеб-соль!

Родий, по обычаю перекрестившись, поклонился распятию и вышел. Ему было всё равно, по-католическому обряду он поступил или нет. Христа надо было просто любить, что он, и делал по жизни, совершенно не обращая внимания на разногласия между католиками и православными, зато терпимо относился к вере язычников, которых везде было ещё великое множество.

Монах, молча сидевший рядом с бароном, всё воспринимал по-своему, а потому, после ухода гостя, заронил в душу хозяина замка очередное подозрение:

– По-немецки он говорит неплохо, Ульрих, но всё ж он норманн и ты зря перед ним откровенничал.

– Я не говорил ему о сроках моего выступления, брат Лион! – беспечно заметил барон.

Монах мелко перекрестился, твёрдо посмотрел в глаза хозяину замка, и как-то хищно проговорил: