– А знаешь, Грин, ты в постели такая же невыносимая, как и за ее пределами.

Мгновение я ошарашенно молчу, а потом щеки вспыхивают от двусмысленности его фразы.

– Я… – растерявшись, не знаю, что ответить.

– Обожаешь отнимать у людей одеяло, – заканчивает он с ухмылкой, а потом подцепляет свою майку и перекидывает ее через плечо, не удосужившись одеться. Он обходит меня и направляется по тропинке к дому, бросая через плечо: – Пошли завтракать, Грин. Впереди непростой день.

Сразу после завтрака мы без проблем отыскиваем ингредиенты для мази от синяков и неторопливо ее готовим. Так как зеркала нет, приходится довериться Антонину в нанесении средства. Он выглядит чересчур сосредоточенным, когда втирает мазь в синяки, оставленные нечистью, и его серьезность заставляет меня чуть улыбнуться.

– Если я ему сразу не понравилась, он теперь постоянно будет искать способы мне навредить? – интересуюсь я у Воронова.

– Не думаю. Попугает немного и все, – небрежно отвечает он, но услышав мой скептический смешок, добавляет: – Домовой хоть и считается нечистью, все же не абсолютное зло и обычно добродушен. Одичал он тут, наверное. Вот и перегнул вчера.

Когда чуть позже появляется свободное время, я решаю поискать выход. Антонин уже сообщил про одну тропинку за хижиной, которая ведет вглубь леса, но я хочу найти путь назад, а не заходить еще дальше в дебри. Поэтому найти выход я настроилась решительно и даже вооружаюсь топором, угрожая лесу, что вырублю его к чертям. Воронов же, выкурив несколько сигарет и понаблюдав за тем, как я пару раз едва не отрубила себе пальцы на ногах, решает вмешаться.

– Грин, выхода тут нет, – раздраженно бросает он, выхватывая топор и указывая им на стену леса.

– Можно попробовать просто продираться сквозь дебри, – тяжело дышу от приложенных минутой ранее усилий, но мой взгляд упрям и несгибаем. – Там всего час спуска.

– Час по тропе, – Воронов перехватывает удобнее инструмент и смотрит на лес, мгновение обдумывая мое предложение, но потом качает головой, – даже если бы ты была в обычном лесу, двигаться без тропы тяжело, а здесь… Грин, тебя никто не выпустит. Ты сама пришла сюда и отдала свое единственное оружие…

Я не хочу его слушать, не хочу верить, что все так однозначно. Но его последние слова вдруг рождают надежду. Если я смогу колдовать даже без браслетов, то есть вероятность, что я вытащу нас отсюда.

– Я попробую, – перебиваю Воронова и поворачиваюсь к лесу, протягивая к нему руки.

Следующие несколько часов он вынужден наблюдать, как я бездарна в магии, когда нет браслетов, благодаря которым я колдовала всю жизнь. Услышав его очередное фырканье, я зло оборачиваюсь:

– Знаешь, если тебе есть чем помочь, то, пожалуйста, а если нет, – просто уйди, – рявкаю на него, и он поднимается с покосившейся лавочки и неторопливо приближается.