Николай поменял предыдущие составы «связок». В идущую впереди он поставил лидером меня, за мной Милу, а замыкающим Владимира. Это было разумным для спуска и с моей точки зрения. Я, при этом, торю тропу, открывая возможные трещины, запорошенные снегом, а Владимир, как проверенный в «боях» – страхует нашу «связку». Сколько мне ходить вторым, а тем более последним?!… Я был счастлив!

Отсюда, с перевала ТКТ, Катунский ледник видится вертикально падающим на два километра по высоте, разделённый надвое нисходящей скальной грядой, похожей на гребень ирокеза. Возвышаясь на десятки метров над ледопадом, этот «ирокез» своими острыми зубьями будто взывает к небу, сдавливаемый льдами. Отсюда здорово спускаться на параплане, а пешком – дух захватывает! Но «не так страшен чёрт, как его малюют».

Снежный наст держал, когда мы начали двигаться по-кошачьи. Но при резком увеличении крутизны мне пришлось с усилием пробивать наст, проваливаясь по колено в снег, чтобы не съехать в убийственный спуск. Я шёл серпантином, пробивая остальным наиболее безопасную тропу. Вскоре полоса наста закончилась, оставшись выше, и мы прокладывали тропу по рыхлому снегу ещё около часа. Несмотря на глубину покрова, круто идти вниз было легко, снег гармонично тормозил, не давая разогнаться до опасной скорости. Я бы, вообще, согласно старому навыку, стал спускаться прыжками по-прямой, на два-три метра каждый – так быстрее. Но в «связке» это не возможно, к тому же я ответственно прокладывал удобную колею для коллектива.

Когда закончился снежный покров, перед нами разверзлись гигантские горизонтальные трещины от скалы, что справа, до скалы, что слева. Весь ледник, по вертикали, пугающе раскрыл свою гармонь разломов, сверху донизу. Но в этой части склон его уже не был сильно крут. Страшные, издалека, трещины образовали сказочный лабиринт со стенами более трёх метров высотой. Чтобы не путаться с верёвкой, мы освободились из «связки» и пошли в свободной друг от друга манере. Было видно, что склон постепенно становится всё более пологим и групповая страховка уже не потребуется, поэтому я свернул в буфту верёвку и пристегнул её к рюкзаку в готовности, при случае, применить. Опять все члены группы «потерялись» в закоулках ледового лабиринта. Но Мила решила не отставать от меня, и мы стали обмениваться впечатлением от красот ледовых стен лабиринта, поминутно восторгаясь меняющимися картинами. Это было весело, легко, и так естественно, что я не преминул удивляться контрасту с предыдущими днями отсутствия человеческих отношений.

Широкие трещины образовали, чудесным образом, коридор, как будто для удобного прохода таким, как мы. Я получал удовольствие, выбирая интуитивно повороты в поперечных трещинах, для постепенного спуска серпантином. Следовавшей по моему следу, на припорошенном снегу, группе не требовалось уже внимания для ориентирования. Солнце уже взошло из-за горной гряды, и гладкие стены бутылочного льда светились изумрудами в преломляющихся утренних лучах, украшая наш путь. Мы снова попали в «царство Снежной королевы». Лишь редкий, но звонкий треск рвущегося при движении льда остерегал нас от задержки в этой сказке. Голова уже кружилась от частых поворотов в лабиринте, которому, казалось, не будет конца. Вертикальным ледопад виделся только с перевала, впрочем, как позже оказалось, и снизу, с «зелёнки», тоже. С понижением уклона мы стали с ускорением пробиваться по трещинам напролом, внутренним «компасом» определяя направление.

Всё тело, особенно ноги, радовалось спуску в тёплую атмосферу казахстанского лета. И на душе стало как-то легко, будто бы все трудности остались позади. Покинув ледопад с лабиринтом, мы вышли на почти горизонтальную ледяную реку шириной в сотни метров, всю изорванную широкими поперечными трещинами, преграждавшими нам путь. Они «резали» лёд от края и до края – от одной скальной стены до другой. Ледник горбился, как вдоль своего движения вниз, так и поперёк. И каждый член команды выбирал удобный для себя путь, обходя трещины, либо перепрыгивая очередную, таким образом, теряя из виду остальных. Сложностей не предвиделось и все снова «потерялись» в неровностях ландшафта. Шаг стал вынужденно неровным, как всегда на таких участках и движение к языку ледника выматывало нас не один час. Часто приходилось останавливаться и высматривать приемлемый проход.