Шёпот за спиной. Лизи обернулась – Аннабель. Бледная, с тенью страха в глазах. В руках у неё – дневник с потёртым кожаным переплётом.
– «Как и десять лет назад. Твоя мама… пыталась остановить их. Теперь они боятся, что ты узнаешь правду.»
Лизи едва стояла на ногах. Мир качался. Голоса из прошлого всплывали – обрывки разговоров, шёпоты, запреты. Слишком многое складывалось в мозаику, которую она не хотела видеть.
И тогда – вой сирены.
Сначала далеко, как эхо. Потом ближе. Реальный, острый, жгучий звук.
В часовне началась суета. Люди в масках засуетились, инструменты исчезли под плащами, флакон – в кармане.
– «Бежим!» – выдохнула Лизи, схватив Аннабель за руку.
Внутри пансиона они столкнулись с мистером Блэквудом.
Он стоял, тяжело дыша. Без маски. Лицо измучено, губы дрожат.
– «У вас есть час,» – выговорил он. – «Потом карантин. Никто не выйдет. Возьмите это.»
Он протянул конверт. Лизи сжала его, не сразу решаясь даже взглянуть.
– «Проект “Лазарь”. Ваша мать была права. Это должно прекратиться.»
Их шаги эхом отдавались в мраморных коридорах. В ночной тишине здание грохотало голосами. Кто-то звал по имени, кто-то стучал в двери. Сирена гудела неумолимо.
Они выбежали в сад. Укрылись в старой беседке, заросшей плющом.
Внутри конверта – фотографии, вырезки, отчёты, карточки пациентов, одна из которых с крестом и подписью: “Э.К. – нестабильно. Повторный ввод невозможен.” На фото – мать. Молодая. Суровая. Стоит рядом с другими учёными. Лаборатория за их спинами.
– «Мы должны добраться до твоего отца.»
Лизи молча кивнула. В её сердце всё смешалось: страх, гнев, жгучая решимость.
Она была уже не просто ученицей. Она была свидетелем, дочерью, разоблачителем, мишенью.
И теперь – врагом проекта “Лазарь”.
Глава 6 – Поиски союзников
Ночная тишина пансиона разрывалась отдаленным воем полицейских сирен. Лизи трясущимися руками заталкивала мамин дневник в складки юбки. Этот потрепанный кожаный дневник, который Аннабель подобрала где-то во время бегства от газовой атаки и передала ей в общей суматохе, теперь казался невероятно ценным. Рядом с ней Аннабель лихорадочно собирала вещи в небольшой саквояж.
«Быстрее, Лизи! Они уже близко!» – прошептала Аннабель, нервно поглядывая на окно, где красные отблески мигалок плясали на тёмном стекле, создавая жуткую игру теней.
Лизи кивнула. Её взгляд на мгновение задержался на последней записи в дневнике, которую она успела прочесть: «Эксперименты должны быть остановлены. Цена слишком высока.» Почерк матери, обычно аккуратный и ровный, здесь был торопливым, будто она спешила записать эти слова.
В коридоре послышались торопливые шаги и приглушённые голоса. Девочки замерли. Через щель под дверью просачивался тусклый свет керосиновой лампы, и на полу мелькали тени спешащих людей.
«Нужно идти через западный коридор, – прошептала Аннабель, – там меньше всего окон, нас труднее заметят.»
Они осторожно приоткрыли дверь спальни. Коридор был погружен в полумрак, только редкие газовые светильники отбрасывали желтоватый свет на темные обои с витиеватым узором. Прижимаясь к стенам, девочки двинулись вперед, стараясь ступать как можно тише.
Внезапно из-за угла донеслись громкие голоса. Лизи схватила Аннабель за руку и потянула в нишу за массивной гардиной. Они едва успели спрятаться, когда мимо них стремительно прошли смотрительница Мисс Грин и мистер Блэквуд.
«Вы не понимаете, что натворили!» – голос мистера Блэквуда дрожал от едва сдерживаемого гнева. – «История повторяется!»
«Молчите!» – резко оборвала его смотрительница. – «Всё под контролем. Документы…»
Лизи заметила, как смотрительница торопливо засунула какие-то бумаги в карман своего строгого черного платья. Когда шаги стихли, девочки выбрались из укрытия.