Она отрывисто вздохнула и тихо, но твёрдо ответила:

– Я не собираюсь отвечать на твой вопрос, не понимая, к чему ты клонишь.

Я довольно хмыкнул, восхищаясь её смелостью. Не теряя времени на пустые прелюдии, я позволил своей руке скользнуть ниже, опускаясь на её бедро, обтянутое тонкой тканью платья. Я жёстко сжал его выше колена, наслаждаясь тем, как её тело откликнулось на моё прикосновение. Елена с трудом сдержала крик, и её глаза наконец-то встретились с моими. В их тёмных глубинах плескалась смесь гнева, обиды и… ещё чего-то, что я не мог расшифровать. Но я не сомневался, что в этой бурлящей смеси присутствовало и желание.

– Ник, какого чёрта ты творишь? – зашипела она, пытаясь высвободиться из моей хватки, но я только усилил нажим, притягивая её ближе.

– Я просто напоминаю тебе, кто здесь главный, Лёля. – негромко произнёс я. – И что тебе следует выполнять мои приказы с первого раза и без вопросов. Если, конечно, не хочешь, чтобы хоть один волос упал с головы твоего братца.

Не торопясь, я поднёс к губам бокал с вином. Терпкий, бархатистый вкус бургундского разливался по языку, даруя мгновение наслаждения, которое я хотел растянуть, превратить в пытку ожидания. Делая вид, что меня занимает лишь игра вкусовых оттенков, я наблюдал за Еленой краем глаза. Её щёки пылали, взгляд бегал по столу, не в силах сосредоточиться ни на чём, кроме как на моей руке, лежащей на её бедре.

Когда спустя несколько мгновений она поняла, что не добьётся от меня ответа, наконец сдалась и приступила к еде. Не спеша накрутив спагетти, Елена поднесла вилку ко рту, и в этот момент моя рука, словно у неё есть собственный разум, скользнула выше по её бедру. Я ощутил тепло её кожи, упругость мышц под тонкой тканью платья. Она была так близко… так доступна…

Рука Лёли замерла в воздухе и остановилась на полпути ко рту. Она очень медленно повернула голову в мою сторону и вопрошающе выгнула бровь. В её глазах плескался немой вопрос, но она не решалась задать его вслух.

Но я знал, что она не найдёт ответа на моём лице. Я не собирался ничего объяснять, просить прощения или оправдываться. Я всегда действовал так, как считал нужным, не оглядываясь на мнение окружающих. И я не собирался озвучивать свой план… пока.

Мои пальцы тем временем скользили все выше, и я наслаждался её молчаливым согласием. Я ощутил дрожь, пробежавшую по её телу, когда пальцы, наконец, добрались до кружевного края её трусиков.

И моя Лёля послушно принимала это. Несмотря на выражение раздражения на её лице, на то, как она сжимала зубы, чтобы сдержать возмущённый крик, я видел, как несколько капелек пота выступили на её шее, а щёки слегка окрасились в нежный румянец. И это было лучшей наградой за моё терпение.

– Ник… – прошептала она, и её голос, обычно звонкий и живой, прозвучал хрипло и глухо.

– Такая хорошая… послушная девочка. – довольно промурлыкал я и медленно обвёл языком нижнюю губу. А мои пальцы тем временем скользнули под ткань её белья, нежно раздвигая уже слегка влажные складочки.

Елена вздрогнула всем телом, её глаза затуманились, а на припухших губах застыл едва слышный стон. Я наслаждался каждым её движением, каждой реакцией, словно дегустируя самый потрясающий деликатес. Семнадцать лет разлуки лишь обострили моё желание, заставляя жаждать её прикосновений, её стонов, её абсолютной покорности.

– Ник, прошу, хватит… – прошептала Елена, её голос дрожал от сдерживаемой страсти.

Я лишь усмехнулся, не прекращая ласкать её.

– Ты ведь всегда была такой послушной, Лёля. Неужели разучилась выполнять мои приказы?