И трёх дней не понадобилось, чтобы он подавился разочарованием. Разговаривать с Фассаром было невозможно. Ждать от него поддержки – бесполезно. Но что было, пожалуй, хуже всего, так это то, что Фассар сам нуждался в помощи, но наотрез отказывался её принимать. Боль, которую испытывал другой эльф, делала его напряжённым и злым. Мессарел не мог разглядеть его поле, но от излучаемых им эмоций у Мессарела гудела голова. Он готов был попытаться вылечить его если не из человеколюбия, то хотя бы чтобы прекратить этот постоянный безмолвный вой. Но Мессарел видел, что бесполезно даже предлагать. Фассар скорее согласился бы умереть, чем почувствовать на себе магию. И это было так глупо… что голова у Мессарела ныла ещё сильней.

- Ты хотел что-то сказать? – произнёс он как мог спокойно, приближаясь к другому невольнику.

Лицо Фассара дёрнулось, красноречиво выражая его отношение и к Мессарелу, и к его вопросу. Мессарел поколебался. Он просто обязан был это сделать, даже если всё в этом эльфе раздражало его.

- Твои татуировки… - медленно заговорил он.

- Мои татуировки – не твоего ума дело, - отрезал Фассар. Развернулся и демонстративно пошёл прочь, как будто у него могли быть в этом лагере какие-то дела. Мессарелу оставалось только вздохнуть.