«Жизель» Вика репетировала с Евгением Викторовичем Максимовым – народным артистом, её кумиром в их театре в бытность учёбы в студии. Могла ли она тогда даже помыслить о чём-то подобном? Но сейчас боялась его, на репетициях сковывало чувство жуткого неудобства и смущения. Благо педагогом-репетитором была её любимая Тамара Леонидовна Корзунь, которая опекала и всячески помогала Вике понять всю сложность роли и исполнения. Вот и сейчас она пыталась донести, что Жизель во втором акте не живая – она дух, поэтому все её движения и особенно прыжки должны быть лёгкими, зависающими, невесомыми. У Вики не получалось, она расстраивалась. Вышла из зала выжатая как лимон, а тут Кирилл. «Ну до кучи мне!» – чуть не захныкала она. Он ждал её на скамейке в коридоре.

– Я хочу серьёзно поговорить. – Кирилл поднялся, но не приблизился к Вике.

Она устало кинула сумку с вещами на скамейку:

– О чём, Кир? У меня и так ничего не получается. А тут ещё ты со своими разговорами.

– У тебя другой мужчина?

– С ума сошёл? С чего ты взял? – Она не была готова к такому вопросу в лоб.

– Это не я взял. Это Воробьёва мне сегодня сказала, что видела тебя с ухажёром в машине. Так что отпереться не получится.

– Это не то, о чём ты подумал.

– Я подумал? А о чём я подумал? Давай-ка, поделись.

На Вику вдруг накатила такая усталость! Ей так надоело выкручиваться и постоянно думать о Кирилле, о том, как ему всё рассказать… Мама ещё вечно спрашивает про него, почему не приходит. Эта ситуация отравляла ей жизнь и не давала наслаждаться и радоваться в полную силу. Сейчас она чувствовала себя припёртой к стенке. «Да хватит уже!» И поэтому выпалила:

– Да, у меня есть другой мужчина.

Кирилл не ожидал. Он думал, что Вика сейчас развеет все сомнения и всё станет как раньше. Он не верил в услышанное. Ему хотелось взять её за плечи и трясти, как грушу, пока не вылетит из неё вся дурь. Ему хотелось заорать на неё, обозвать, даже ударить. Ему хотелось заплакать. Вместо этого он со всей силы двинул по её сумке, так что она слетела со скамейки, и пошёл прочь.

Ну что ж, вот и пришла пора уходить. Антон собрал чемодан. Двадцать восемь дней истекли. Всего-то двадцать восемь – а кажется, что вечность. Ему не хотелось покидать эти стены. Он остался бы здесь. Здесь всё расписано, за тебя всё решено: когда есть, когда спать, когда идти на собрание. А теперь нужно отсюда выйти и как-то жить самому. Как? По плану. «Есть ли у вас план, мистер Фикс?» Да, план есть. На три месяца. Он сам составил его и только что зачитал на собрании:

– Посетить за девяносто дней девяносто собраний. Я, правда, не знаю, есть ли у нас в городе группа «Эй Эй». Но мне дали телефон такого же, как и я, пациента, который прошёл курс в этом же центре и живёт в нашем городе. Илья. Я даже позвонил ему, и мы договорились о встрече. Два алкоголика – это уже группа.

Антон зачитывал свой план дальше: избегать застолий, праздников, где предполагается алкоголь, не заходить в винные отделы магазинов, не встречаться с теми, с кем обычно выпивал, не ходить теми дорогами, где можно встретить собутыльников. А ещё он составил список тех людей, кому причинил вред в пьяном виде. На грядущие три месяца Антон наметил семь человек, которым возместит ущерб, раздаст долги. Сейчас это самое сложное. Дело тут не в материальном уроне, потому что его-то как раз проще всего возместить. А вот в моральном, духовном плане это сделать гораздо сложнее. А где-то и вовсе невозможно, как в случае с отцом…

Все по очереди обняли Антона, с кем-то он обменялся телефонами. Егор подарил медаль трезвости – это от американцев: они снабдили медалями разной градации, за разные сроки трезвости. Антон теперь обладатель медали «24 часа».