Когда же он закончил, женщина спросила:

– Туох диэтиҥ?

А когда вместо ответа она увидела краснеющего от злобы приезжего, то тут же поспешно ретировалась в сторону своих удаляющихся соплеменников.

Евгений от всей души кинул наземь блокнот, начав втаптывать его в непослушный песок. Алёша же залился самым искренним смехом, иногда повторяя: «Туох диэтиҥ?»

Восемь дней спустя в московском ресторане «Яр», расположившемся по адресу: переулок Столешников, 66, в атмосфере табачного смога, звенящих посудин и непрерывного гама, праздновался уход на пенсию Игоря Матвеевича Правонравова.

Ввиду того, что официальная часть в воинском корпусе была закончена давеча утром, приглашенные успели нехило так заправиться, потеряв какую-либо нужду в собственной совести. Приятный казус застиг и самого виновника торжества, которого можно было разглядеть в южной части зала в компании верного помощника Петра и нескольких (близких по чину) товарищей, чьи описания никак не нужны этой истории.

Неподалёку от указанного стола тёрлось ещё одно знакомое лицо, на котором, правда, теперь имелась непривычно отросшая щетина, какая бывает у запойных людей, забывающих следить за своим внешним видом. Евгений Александрович, уже достаточно поддатый, стоял чуть ли не в экстремально диагональном положении, уперевшись на несущую колонну, и пристально наблюдал за Правонравовым, стараясь уловить каждое сказанное им слово.

Разумеется, Игорь Матвеевич знал о незваном госте, ведь он, будучи человеком всё ещё порядочным, отдал распоряжение пустить бывшего журналиста на закрытое застолье.

Пётр искоса поглядывал на бледного гостя, чувствуя себя в его присутствии, словно железо на сковороде. Не отводя взгляда от тунеядца, молодой человек обратился к бывшему командиру:

– Игорь Матвеевич, честное слово, этот убогий так и будет пилить наш столик взглядом? Мне мясо в горло не лезет.

– А вы, Пётр, более тщательно поработайте ножичком, маленькие кусочки должны решить ваше несчастье, – весело ответил командир в отставке.

– Я серьёзно, сжальтесь! Пусть безобразный исчезнет…

– Я так понимаю, покоя вы мне не дадите на собственных проводах?

– При всём уважении, так и буду ныть!

Игорь Матвеевич оставил в покое окорок, запил крепким, дабы освежить дух, и, поймав взгляд Евгения Александровича, подозвал к себе.

Лукьянов, пошатываясь, подошел к столу, но не посмел сесть на свободный стул.

– Здравствуйте, Игорь Матвеевич, чем обязан такому вниманию?

Добронравов радушно козырнул на своего помощника, затем снова сосредоточив рассредоточенный взгляд на собеседнике.

– Да вот вы тут, к несчастью, пугаете моего товарища своим безумным взглядом, голубчик. Я вас пропустил сюда не для устрашения, а чтобы вы хорошенько отдохнули.

Евгений Александрович смерил Петра ненавистным взглядом, решив никак не комментировать сложившуюся ситуацию. Да и коль уж маски сорваны, был ли смысл поддерживать вежливый тон? Бывший журналист только спросил:

– Как вам статья, уважаемые-с? А иллюстрация?

– Мне очень жаль, Евгений, – как ни в чём не бывало ответил Добронравов, – что вас и Алексея отстранили от работы после столь… как бы это сказать, выбивающегося случая. Мне, право, очень жаль. Готов вас заверить, я к этому никак не причастен.

– Вы, уважаемый Игорь Матвеевич, – смутьян неожиданно закричал, как проклятый, что в одночасье в ресторане сделалась тишина, – ещё как причастны! Уж поверьте мне, ещё как! И ладно тогда промолчали, не раскрыв секрета, как же вам удалось этого поганого старика заставить прийти на собственную казнь в назидание за мой промах. И даже ладно, что после такого материала работодатели отправили меня на улицу, так вы и после не ответили! Чего же теперь? Урок усвоен, премного вам благодарен. А теперь, Игорь Матвеевич, откройте секрет. Хотя бы сейчас! Ведь я место себе потерял, сна не нахожу, мучаюсь по такому пустяку, как дитя малое. Ну ей-богу, не томите!