Целитель удивляется, широко раскрыв глаза, но ни слова возражения не произносит. Великий князь хмурится и отводит взгляд от короля. На других судий даже не смотрю: и так понятно, какого мнения они придерживаются в вопросе целомудрия.

И лишь баронесса не спускает пристального взгляда с монарха, словно дырку прожигает в нём. У меня создаётся впечатление, что эти двое ведут молчаливый диалог, понятный только им.

– Ты ещё пожалеешь об этом, Штэв, – тихо бросает последняя конкурсантка и, резко развернувшись, уходит.

Князь удаляется за ней, но через пару минут возвращается, чтобы проводить уже нас, точнее сдать нашим служанкам, которые помогают добраться до покоев.

Даже не помню, разделась ли я, прежде чем упасть без сил на кровать, но туфли точно сняла. Я заснула ещё до того, как голова коснулась подушки.

Утро начинается с настойчивого стука в дверь. Удивительно, но встаю без желания накрыть голову подушкой.

Оглядываю себя. Точно, платье не сняла, поэтому оно помялось. Слегка, потому что ночью даже не ворочалась, настолько сильно устала. Приглаживаю волосы рукой и иду к двери гостиной, ведущей в коридор. По пути зову Сарику, но та не отзывается. Наверное, ещё не пришла. Открываю и слышу:

– Доброе утро, многоуважаемая, самая честная и справедливая Полина Андреевна, – на одном дыхании не проговаривает, а пропевает мужчина, одетый, как лакей.

Тут мне в левую пятку что-то впивается, я смотрю вниз, но ничего не замечаю, а соринка, наверное, отлетела в сторону, потому что больше не чувствую никакого дискомфорта. Лакей пользуется моим замешательством и вручает мне поднос. Я хочу вернуть ему обратно его ношу, но мужчина оказывается проворнее меня и сам захлопывает передо мной дверь.

Чувствую какое-то жжение в левом запястье. Вывихнула от тяжести подноса? Однако моё внимание отвлекается на поднос, ещё конкретнее, на маленький, но пышный букетик в вазочке. И пять шкатулок разной формы. Широко зевнув, разворачиваюсь и ставлю поднос на столик между диваном и креслами в гостиной, а сама отправляюсь заниматься водными процедурами.

В ванной жжение только усиливается, но я не нахожу на коже никаких царапин или синяков. Накидываю халат и выхожу в гардеробную, где сталкиваюсь с Сарикой, у которой глаза чуть ли не на лоб вылезли.

– Полина Андреевна, кто вам принёс поднос? Вы его трогали? А что-нибудь ещё брали с подноса? Надеюсь, ничего не ели? – набрасывается она на меня с вопросами, что я сперва теряюсь и могу только смотреть на неё и хлопать глазами.

Запястье снова зачесалось, и я его чешу, что не скрывается от внимания служанки. Она перехватывает руку и внимательно рассматривает запястье. Потом с её пальцев срывается тонкий красный луч, впитывающийся в мою руку. Сквозь тонкую кожу проступает изображение зелёной змеи, обвивающей моё запястье.

Сарика поднимает на меня глаза, полные ужаса.

– Сидеть здесь, – медленно усаживает меня в кресло перед туалетным столиком. – Ничего не трогать. Старайтесь не двигаться. Я сейчас вернусь, – и пулей вылетает из гардеробной.

Жду я недолго. Признаться, подождала бы ещё дольше, лишь бы не встречаться с ним.

С великим князем.

Он врывается в гардеробную, метая взглядом молнии в меня.

– Подарочки принимаете, Полина Андреевна? – его голос сочится ядом. – Честность закончилась на первом испытании?

– Какие ещё подарочки? – строю из себя непонимающую, хотя постепенно до меня доходит смысл произошедшего.

Что же получается, меня хотели подкупить? Я пытаюсь вспомнить, как выглядел лакей, но не могу. Помню, что это точно был мужчина. И всё!

Фельтмаршалок пользуется моим замешательством, без спроса берёт меня за руку и рассматривает странный рисунок. Змейка щерится, когда пальцы его высокопревосходительства гладят её. Чуть повернув голову в сторону, он приказывает Сарике: