Сверкающий в зареве фейерверков замок наводнен масками. Счастливый хозяин грандиозного празднества, в костюме сорвиголовы корсара слившийся в единое целое с веселой гурьбой его неутомимых гостей, удовлетворенно внимает велеречиям бравого мушкетера и благородного рыцаря – впечатленных действом кузена и брата.

Как по мановению волшебной палочки в дверях залы робко замирает новое лицо. Хрупкий стан в пышных складках серебряного глазета, утонченные черты в пенном водопаде усеянных крупными жемчужинами темно-русых кудрей, влекущий кроющимися на дне тайнами глубокий взгляд лучистых, наивно-юных карих глаз. Изысканная свежесть непосредственности. Одна-единственная здесь без маски, не искушенная привычной для других игрой в лицемерие.

В одночасье гремящие фанфары, шумным морем разлившаяся вокруг толпа, смолкшие в замешательстве собеседники перестали существовать для сердца корсара, в считанные мгновения плененного без единого выстрела. Оно билось сейчас единственным желанием – еще и еще любоваться очаровавшей его незнакомкой, не выпускать из своей взволнованной ладони трепещущую руку девушки, смущенной вниманием хозяина дома, чудесным образом явившегося перед ней, и говорить, говорить с расцветшей удовольствием встречи гостьей, с неподдельным восторгом внимающей комплиментам, снова и снова слышать в ответ ее исполненный настоящего счастья голос.

– Она, – лаская благоговейным взглядом заветный портрет, снова тихо заговорил Андрей, – стала желанным, долгожданным глотком свежего воздуха, вдохновившим истомившуюся в удушливых застенках манер душу.

– Отчего же твоя душа пренебрегла дарованным судьбой случаем утолить жажду и исцелиться? – настиг князя предсказуемый вопрос кузена.

– Судьба капризна, изменчива, – горько усмехнулся Андрей. – Порой довольно мгновения, чтобы из ее баловня превратиться в заложника взбалмошной прихоти. Мне ее настоящее лицо нежданно-негаданно открылось из-под маски фальшивой добродетели брата, под коей, облаченная в его рыцарские доспехи, полночным татем она прокралась на бал и заявила права на мое счастье.

– Неужели прослывший эталоном благородства Алексей, вдруг дерзко забывшись, пренебрегая понятиями дворянской и мужской чести, осмелился встать на твоем пути к сердцу пленившей твое женщины? – недоумевал ошеломленный Мишель.

– Фатальная случайность, – скользнула ироничная гримаска по серому лицу Андрея. – Соблазнившая мое утомленное страстями сердце надеждой на новую жизнь незнакомка оказалась тем самым кумиром, перед алтарем которого долго возносил молитвы о взаимности мой брат.

– Они были услышаны? – озадаченный, деликатно уточнил Мишель.

– Нет, – подавленный тягостными воспоминаниями, качнул головой Андрей. – В преддверии злополучного бала Алексей не гнушался быть откровенным со мной. Я знаю наверняка: каждая новая попытка завоевать расположение застенчивой княжны всякий раз заканчивалась смущенным отказом ответить взаимностью назойливому кавалеру и, как следствие, жестоким разочарованием брата.

– Однако приглашение Алексея на знаковый для того бал она приняла, – напомнил бесспорный факт Мишель.

– Она приняла приглашение, адресованное ей моею рукой, – торопились возразить ему выразительный взгляд и торжествующий голос кузена.

– Ты хочешь сказать, что твоя наделавшая столько шума в женском обществе неординарная персона уж тогда владела мыслями юной красавицы? – выговорил Мишель невероятное предположение

– Я по сей день не утратил уверенности в этом, – без ложной скромности подтвердил Андрей догадку кузена. – Негласный выбор между мной и братом, совершенный ею на балу, был очевиден.