– Это Славка всё, – малость смутившись, отмахнулся я от подозрений в кладоискательстве.

– Шлиманок?

– Он.

– Капитана ему дали?

– Нет, – вздохнул я, – из-за языка всё, не умеет он его в нужное время на привязи держать, потому и со званием всегда напряг. С начальством спорить всегда себе дороже…

– Это точно, – засмеялся Колька, – а я вот майора скоро получу, у нас в провинции с этим проще…

– Товарищ капитан, – попробовал вмешаться в разговор мой конвоир и опять о своём, – подозрительный гражданин. Он как раз пришёл в село, в то самое время…

– Слушай, Сидоркин, – Коля сердито глянул на лейтенанта, – я понял тебя… Понял… Иди занимайся своим делом. Ты у нас участковый или кто? Иди с населением работай… Свидетелей ищи…

– Вот, чудо, – усмехнулся одноклассник, когда участковый скрылся за углом избы. – Всё великого сыщика из себя изображает… Мегре недоделанный. А ты сегодня приехал?

– Ночью.

– Ночью?

– Ну…

– Это в час пятнадцать ты сошёл с поезда, а потом?

– А потом пешком.

– Так… Семь километров… Значит, здесь ты был около трёх… Так?

– Наверное, – пожал я плечами. – Я на часы не смотрел.

– Ничего подозрительного не заметил? – сыщик потёр кончик носа.

– Нет… Тихо всё было.

– Так, так… Никто ничего не заметил… А Виксер спал?

Виксером дядю Викентия называли почти все школьники, ну, кроме, конечно, родственников и особо преданных ему отличников.

– Нет, – мотнул я головой, – чего-то чертил…

– Пошли к нему, – решительно сказал Колька и пошагал в сторону дома дяди Вика.

– А толку? – крикнул я ему и поспешил следом. Думал я, что накормит нас дядя Вик да уложит спать, вместо ответов на интересующие вопросы,но ошибся.

Застали мы дядю Вика не за математическими изысканиями, а за приготовлением каши.

– Клячин, – спросил дядя Кольку, стоило нам заглянуть на кухню, – доказательство теоремы Пифагора помнишь?

– А на хрена оно мне, Викентий Сергеевич? – засмеялся Колька. – У меня из без него в голове дым коромыслом.

– Вот именно, что коромыслом, – вздохнул дядя, помешивая ложкой в кастрюле кашу. – А знал бы хорошо математику, так и в голове порядок наладился и методы дедукции в работе помогли.

– Ни к чему мне эти самые методы, – подмигнул мне Колька, мол, у самого Виксера в голове с порядком не ахти. – Это только в книжках сыщики дедукциями занимаются, а в жизни от них толку – как от колорадского жука на картофельном поле. В жизни главное крепкая агентура, толковые свидетели и горячий след не терять, а остальное – чепуха. Пустая трата времени… Но это всё лирика… А я вот чего пришёл… Сегодня ночью Филькина Владимира Петровича убили.

– Знаю, – кивнул дядя Вик, бросая в кастрюлю щепотку соли. – Пытали, убили… И собаку его тоже … Ингула…

– Откуда? – изумились мы с Колькой почти в один голос.

– Люди на улице говорили, – сказал дядя и потянулся к солонке ещё за одной щепотью. – Есть подозрения, что из-за кладоискательства своего пострадал. Говорил я ему, чтоб бросал это дело поскорей, а он не слушался…

– Так вы с ним говорили насчёт клада этого? – насторожился Колька.

– И не раз, – ответил дядя, почесав ручкой ложки затылок. – Он все всё интересовался математикой древнего Египта, в частности пропорциями пирамид.

– А зачем ему всё это? – сыщик нахмурился.

– Точно не знаю…

– Ну и ладно, сейчас это не существенно. Лучше расскажите мне, Викентий Сергеевич, что ночью было.

– В два пятьдесят четыре пришёл Виктор, – сказал дядя Вик, помешивая кашу, – а в час сорок семь минут, в сторону дома Филькина прошли двое.

– Кто? – Колька чуть ли не задрожал в охотничьем азарте.

– А я почём знаю, – развёл руками дядя, – но шли, как мне показалось, осторожно…