После этого нападения сомнений не осталось. Агенты Гизов (или кого-то из их окружения) начали свою слежку. Вероятно, они узнали о их связи с кардиналом Де Ларом или просто заметили их излишнюю активность в «чужих» кварталах. Это означало, что братья и их друзья теперь были не просто наблюдателями, а мишенями в этой опасной игре.

Чувство опасности стало острее. Каждый шаг, каждое слово приходилось обдумывать. Они поняли, что их жизнь теперь висит на волоске. Любой неверный шаг, любой промах может стать последним. Им приходилось менять маршруты, постоянно оглядываться, искать укрытия. Они стали мастерами маскировки, сливаясь с толпой, чтобы избежать преследования.

Бастьен, хоть и был напуган, в то же время ощущал странное возбуждение. Это было то самое приключение, о котором он мечтал, только гораздо более опасное, чем он себе представлял. Жером, напротив, был обеспокоен. Он понимал, что их шансы на выживание уменьшаются с каждым днём. Париж, вместо обещанного шанса, превращался в тюрьму, из которой они должны были найти выход.

Их миссия по сбору информации теперь сочеталась с необходимостью выжить и не попасть в руки тех, кто желал им зла. Каждый день в Париже становился испытанием, каждый вечер – игрой на выживание. Они были окружены врагами, не зная, кому доверять. И над всем этим нависала приближающаяся ночь Святого Варфоломея, о которой так зловеще предупреждал незнакомец. Агенты Гизов были лишь предвестниками гораздо большей беды, которая ждала их в сердце города.

Визит к астрологу: предсказание беды.

Несмотря на их опасную миссию и усиливающуюся слежку, Бастьен не мог устоять перед искушением исследовать мистическую сторону Парижа. Он всегда был склонен к суевериям и верил в знаки судьбы. Истории о гадалках, алхимиках и, особенно, о прозорливых астрологах всегда будоражили его воображение. Жером, хотя и относился к таким вещам со скепсисом, понимал, что Бастьену нужно было хоть какое-то отвлечение от гнетущей реальности. К тому же, он надеялся, что визит к предсказателю может дать им хоть какую-то зацепку, какое-то смутное предупреждение о грядущей беде.

Слухи о талантливой, но эксцентричной астрологе по имени мадам Ленорман ходили по всему Парижу. Говорили, что она способна предвидеть будущее, читать судьбы по звёздам и картам, и даже общаться с духами. Её дом, расположенный в лабиринте узких улочек недалеко от Собора Парижской Богоматери, был неприметен снаружи, но внутри излучал атмосферу таинственности. Воздух был тяжёлым от запаха благовоний, сушеных трав и старого пергамента. Стены были увешаны картами звёздного неба, загадочными символами и пыльными амулетами.

Жером и Бастьен пришли к ней поздним вечером, надеясь на конфиденциальность. Мадам Ленорман оказалась женщиной средних лет, чьи глаза, глубокие и тёмные, казались нечеловечески проницательными. Она сидела за круглым столом, заваленным свитками и причудливыми инструментами. Её взгляд скользнул по братьям, задержавшись на их лицах, и Жером почувствовал, как по спине пробежал холодок – казалось, она видит их насквозь.

«Вы пришли за ответами, юноши,» – произнесла она хриплым, низким голосом. – «Но ответы не всегда приносят радость. Судьба капризна, и звёзды сегодня не благоволят Парижу.»

Бастьен, опережая Жерома, спросил: «Что нас ждёт? Каково наше будущее? И что случится с этим городом?»

Мадам Ленорман закрыла глаза, глубоко вдохнула и протянула руки над разложенной на столе картой звёздного неба. Её пальцы, увешанные массивными серебряными кольцами, двигались медленно, словно ощупывая невидимые энергии.