Вскоре после того, как братья покинули деревню, к мельнице Дюбуа стали приходить странные люди. Это были не местные, не торговцы, а какие-то чужаки, чьи взгляды были слишком цепкими, а вопросы слишком настойчивыми. Они интересовались братьями Дюран, их связями, их отношениями с гугенотскими семьями в деревне. Элоди, хотя и была вежлива, интуитивно чувствовала угрозу и старалась отвечать уклончиво. Её отец, мельник Дюбуа, тоже заметил это, но, будучи человеком прямолинейным, не придал этому особого значения, считая, что это обычные допросы, связанные с религиозной напряженностью.

Напряжение в деревне росло с каждым днём. Слухи из Парижа, которые ранее казались далёкими, теперь обретали зловещие очертания. Католические проповедники стали более яростными в своих обличениях гугенотов, а гугенотские семьи, в свою очередь, стали более замкнутыми и настороженными. Несколько раз Элоди слышала, как её имя упоминалось в разговорах, связанных с «неверными» и «еретиками», что её очень тревожило. Её связь с Бастьеном, который был известен своим свободомыслием и неприязнью к жёстким религиозным догмам, делала её уязвимой в глазах фанатиков.

И вот, наступил роковой день. Ранним утром, когда Элоди, как обычно, отправилась к ручью за водой, на неё напали. Это были трое незнакомых мужчин, одетых в тёмные плащи. Они действовали быстро и бесшумно, словно призраки. Элоди пыталась сопротивляться, но её силы были неравны. Один из них зажал ей рот, другой связал руки, а третий быстро набросил на голову мешок. Она почувствовала резкий удар по голове, и мир погрузился в темноту.

Её похищение произошло так стремительно, что никто не успел ничего заметить. Мельник Дюбуа обнаружил её отсутствие лишь через час, когда она не вернулась с водой. Его сердце сжалось от дурного предчувствия. Он бросился к ручью и обнаружил там разбитый кувшин и следы борьбы на земле. Паника охватила его. Он тут же поднял тревогу.

Первые поиски начались немедленно. Вся деревня, включая членов тайного общества, бросилась на розыски. Они прочесывали окрестные леса, расспрашивали каждого встречного. Члены общества, под руководством кузнеца Анри, который остался в деревне, действовали более систематично. Они знали, что похищение Элоди не было случайным. Она была важным связующим звеном, а возможно, и целью для тех, кто хотел навредить братьям Дюран или их обществу.

Поиски были осложнены отсутствием Жерома и Бастьена. Их надёжные руки и острые умы были сейчас так нужны. Анри и Мишель, несмотря на всю свою решимость, чувствовали себя потерянными без руководства братьев. Они нашли несколько следов, которые указывали на то, что похитители увезли Элоди на лошади. Следы вели на восток, в сторону Парижа. Это было одновременно и обнадёживающе, и пугающе. Обнадёживающе, потому что это давало им направление, пугающе, потому что Париж был очагом хаоса и опасности.

Члены тайного общества начали строить догадки. Кто мог похитить Элоди? Были ли это разбойники? Или те самые агенты, о которых говорили братья? Возможно, это было послание, предупреждение или способ шантажа. Самая страшная мысль заключалась в том, что похищение было связано с её «неправильной» связью с Бастьеном или с тем, что она была близка к семьям, которые считались «еретиками». В атмосфере всеобщей религиозной ненависти, похищение девушки могло быть актом фанатизма, попыткой «очистить» деревню.

Мельник Дюбуа был безутешен. Он метался по деревне, моля каждого о помощи. Он был готов отдать всё, лишь бы вернуть свою дочь. Друзья Элоди, девушки и юноши, плакали и клялись найти её. Но никто не знал, где искать, и что делать.