«Я вижу кровь,» – начала она, её голос стал тише, почти шёпотом. – «Много крови. Город утонет в ней. Кровь праведников и грешников, слитая воедино. Колокола будут звонить не к празднику, а к погребению. Завтрашний день будет днём скорби, а ночь… ночь будет кровавой.»

Жером почувствовал, как сердце у него упало. Это было слишком похоже на предупреждение незнакомца в таверне. Он попытался уточнить: «Что именно произойдет? И как нам этого избежать?»

Астролог покачала головой. «Избежать? То, что предначертано звёздами, избежать нельзя. Можно лишь попытаться пережить. Я вижу великое предательство. Друзья обернутся врагами. Те, кто обещал мир, принесут смерть. Свет померкнет. И лишь в самой гуще тьмы вы найдёте…» Она замолчала, её брови нахмурились. «Я вижу двух братьев. Они стоят на распутье. Один – огонь, другой – вода. Их пути разойдутся, но их судьбы переплетены невидимыми нитями. Один уйдёт, другой останется. И тот, кто останется, будет нести груз двоих. Он потеряет многое, но найдёт больше, чем мог себе представить.»

Мадам Ленорман открыла глаза и посмотрела прямо на Бастьена. «Ты, юноша, ищешь славы и приключений. Но судьба приготовила тебе другое. Твоя дорога коротка, но ярка. Ты станешь искрой, что зажжёт пламя. Берегись предательства. Оно придет оттуда, откуда ты не ждешь.» Затем она повернулась к Жерому. «А ты, старший. Ты – фундамент. Ты будешь нести бремя, которое не под силу многим. Твоя любовь будет испытана огнем и скорбью. Но в конечном итоге она станет твоей силой. Не забывай о той, чей взгляд подобен летнему небу. Она будет твоим маяком в буре.»

Слова астролога звучали как приговор. Бастьен, обычно такой смелый, был поражён. Его лицо побледнело. Предсказание о «короткой, но яркой дороге» и «предательстве» не предвещало ничего хорошего. Жером, напротив, почувствовал странное облегчение. Это было подтверждение его самых худших опасений, но в то же время – ясность. Теперь он знал, что нужно действовать. Слова о «той, чей взгляд подобен летнему небу» не оставляли сомнений – речь шла об Элоди. Она была его маяком.

«Что нам делать?» – спросил Жером.

Мадам Ленорман закрыла глаза снова. «Слушайте колокола. Они пропоют смертный приговор. Ищите белый цвет – он будет знаком смерти, но и защитой. Не доверяйте никому, кроме себя. Ищите силу в единстве. И помните: иногда смерть – это не конец, а лишь начало нового пути.» Она взяла с них плату, которая оказалась на удивление скромной, и проводила их до двери. «Идите. Ваша судьба уже ждет вас за порогом.»

Они вышли из дома астролога в полной растерянности. Предсказание о беде, о крови, о разделении братьев – всё это обрушилось на них с такой силой, что они едва могли дышать. Бастьен был явно потрясен. Он верил в судьбу и знал, что мадам Ленорман не ошибается. Жером, хотя и был напуган, чувствовал прилив решимости. Он должен был защитить Бастьена, Элоди, их семью. Теперь он знал, что времени осталось очень мало. Визит к астрологу был не просто гаданием, это было предсказание беды, которое теперь обрело зловещую конкретность. И они были в самом её эпицентре.

Элоди в опасности: её похищение и первые поиски.

Пока Жером и Бастьен погружались в парижские интриги и мистические предсказания, в тихой деревушке Сент-Обин над Элоди сгущались свои, не менее зловещие тучи. Отъезд братьев Дюран оставил её в смешанных чувствах: она скучала по Жерому, по его спокойной надежности, и по Бастьену, чья энергия всегда привносила в её жизнь нечто новое. Однако она не могла отделаться от тревоги, которую ощущала ещё до их отъезда. Предчувствие беды, казалось, висело в воздухе.