Я смотрела, как Джеймс ставит бокал на полку и закидывает полотенце из микрофибры на плечо. Хотя он опытнее и старше, его мнение об Андрасе ничем не отличалось от мнения Руби и остальных сотрудников. Это меня удивило, ведь я думала, что, по крайней мере, Джеймс сохраняет нейтралитет. Однако отвращение в его голосе, сердитый взгляд, резкие слова подтверждали то, что я поняла уже несколько дней назад: Андрас – большой кусок дерьма и от него следовало держаться подальше.

– Говорят, он живет в Кенсингтоне, – сказал Джеймс. – Учитывая, какие банды орудуют в тех краях, это неудивительно.

Я ничего не ответила, просто посмотрела на него. Когда наши взгляды встретились, я прочитала его мысли.

Попасть в Milagro’s – все равно что попасть в пасть сказочного существа, очаровавшись его яркой расцветкой и исходящим от него чудесным лазурным светом. А в его утробе витал едва уловимый запах сгнивших цветов – запах властолюбия и порочности. Я ощущала его все отчетливей.

– Не могу понять, как Зора его терпит, – выразила я свое неодобрение.

Это нелепо и даже немыслимо. Но я, наверное, здесь единственная, кто не мог привыкнуть к существующему положению вещей.

Джеймс открыл рот, собираясь что-то сказать, но в следующий момент, похоже, передумал. Мне впервые захотелось попросить его продолжить разговор: слишком много вопросов крутилось в голове, и слишком много непонятных ответов прозвучало. Я жаждала узнать больше, но понимала, что есть вещи, о которых здесь не хотели рассказывать.

Джеймс выпрямился и отвернулся, дав понять, что тема закрыта.

– Сделай два «Каберне» для шестнадцатого столика, – сказал он, махнув рукой, пресекая любую мою попытку возобновить разговор о темной стороне нашего заведения.

Не хотелось выполнять его просьбу, но нам действительно некогда болтать. Я наполнила два бокала вином, потом приняла другие заказы и больше не отвлекалась от работы, подчинившись ритму вечера.

Тем временем выступление артистки закончилось, прозвучали аплодисменты. А развлекательная программа продолжалась, и нам поступили новые заказы.

– Ты займись «Космополитеном» и «Маргаритой», а я возьму на себя остальные.

Начав с «Маргариты», я обмакнула бокал в форме сомбреро в сок лайма, а потом – в едкую соль, затем приступила к изготовлению самого коктейля. Поставив его на поднос, занялась следующим.

Когда я наливала в бокал готовый «Космополитен», произошло нечто неожиданное.

Зазвонил мой мобильник.

Я почувствовала, как он завибрировал в кармане, и вздрогнула, пролив часть смеси, устроив на рабочем столе беспорядок. Задела и уронила шейкер и ощутила, как сердце забилось в горле. Я, торопливо вытаскивая телефон из кармана, запуталась в подкладке. Я держала его обеими руками и смотрела на экран.

Номер был все тот же.

В голове царил хаос из мыслей, по венам разлилось волнение, но я все равно пыталась рассуждать логически.

Звонок в такое время? Ведь сейчас уже девять… Может, звонили они? Оттуда?

– Ну хватит уже, Мирея!

Я чуть не задохнулась, когда телефон исчез из моих рук. Я резко обернулась, встретив укоризненный взгляд Джеймса, который держал мой мобильник большим и указательным пальцами.

– Я же тебя просил: пока работаешь, никакого телефона.

– Верни мне его!

Я протянула руку. Паника сдавила горло, сердце застряло между ребрами. Я попыталась отобрать телефон, но Джеймс посмотрел на меня строже и отвел руку за спину.

– Я говорю серьезно. Ты от него не отлипаешь. Ты сможешь перезвонить после…

– Нет! – истерично крикнула я, наскочила на Джеймса и повисла у него на руке. Плевать, если я сделаю ему больно, плевать, поцарапаю я его или нет. Наконец я выхватила у него телефон.