Впереди был день. Возможно, не лёгкий, возможно, всё ещё с эхом прошлого. Но теперь я уже знала, что могу идти в него. Без страха. Без него. И с собой – настоящей.

Я вышла из кофейни не торопясь. Мир вокруг продолжал жить своей жизнью – без драмы, без надломов. Старики играли в нарды, чай остывал в стеклянных рюмках, дети смеялись где-то на углу улицы. Стамбул дышал тепло и глубоко, как будто напоминая: ты можешь не бежать, ты можешь просто быть.

Я свернула в сторону Галатского моста. Хотела посмотреть на воду, постоять среди рыбаков, вдохнуть этот влажный, солёный воздух Босфора. День клонился к вечеру, небо начинало густеть, окрашиваясь в мягкие розово-синие тона.

И вдруг – я увидела его. Билал. История запретной русско-турецкой любви, которая вышла. Он стоял у перил, точно так же, как в сотнях видеозвонков, только сейчас – вживую. Его силуэт был настолько узнаваем, что сердце будто споткнулось. Он не знал, что я здесь. И я не знала, что он – в Стамбуле. Это не была запланированная встреча. Это был поворот судьбы. Один из тех моментов, в которые трудно поверить, но ещё труднее не поверить.

Он смотрел на воду.

Я остановилась, не зная – подойти или нет. Но он вдруг обернулся. Наши глаза встретились. Он замер.

– Это ты… – произнёс он, будто вслух говорил то, что сам не верил.

Я кивнула. Медленно подошла ближе. Внутри всё перевернулось, но не больно – живо.

– Я думал, ты в Москве, – голос дрожал. – Что ты… что ты не здесь.

– Я здесь, – выдохнула я. – И ты… тоже.

Он улыбнулся, так, как умел только он – с тем самым чуть заметным наклоном головы, как будто говорил: я знал, что мы встретимся.

– Может, судьба всё-таки не шутит.

– Или просто знает, когда уже пора.

Он обнял меня. Не торопливо. Не как герой в фильме, а как человек, который год держал эту встречу внутри себя. И я позволила себе раствориться в этих объятиях. На мосту. В шуме. В чужом городе, который вдруг стал не совсем чужим.

Мы стояли молча, обнявшись. Казалось, мир вокруг немного приглушился – шум Босфора, крики чаек, смех туристов за спиной. Всё это стало словно мягким фоном, на котором разыгрывалась тихая, почти хрупкая сцена встречи. Я чувствовала его дыхание, тепло его рук – всё было слишком реальным, чтобы быть сном.

– Пойдём? – спросил он, чуть отстранившись. Я только кивнула.

Мы пошли вдоль моста, медленно. Слов было мало

они казались лишними. Вместо них – шаги, взгляды, лёгкие прикосновения пальцев, будто он проверял: точно ли ты настоящая? точно ли ты здесь?

На набережной мы купили жареные каштаны. Он протянул мне кулёк, пальцы чуть коснулись моих. Я снова почувствовала это тепло, странное, спокойное. Не обжигающее. Не требующее доказательств.

– Я прилетел вчера, – сказал он. – По делам.

– А я думала, что ты в Москве.

– Был. Но что-то потянуло обратно. Теперь понимаю – зачем.

Он посмотрел на меня с улыбкой, в которой было и нежность, и лёгкая грусть. Я знала эту улыбку. Я скучала по ней.

Мы сели на скамейку, смотря на воду. Волны мягко перекатывались у берега, Босфор светился огнями. Над головой пролетела чайка, оставив в воздухе острый крик.

– Я столько раз представляла эту встречу, – сказала я.

– Я тоже. Но никогда – вот так.

– А как?

Он немного подумал.

– Думал, что если мы встретимся, ты будешь холодной. Или злой.

– Я просто устала.

Он кивнул.

– И всё ещё красивая.

Я усмехнулась.

– Ты умеешь вовремя говорить нужные вещи.

– Потому что они настоящие.

Мы снова замолчали. Но это молчание было другим оно было про близость. Про понимание, не требующее перевода.

– Скажи, – он посмотрел на меня внимательно, – ты ещё ждёшь, что он вернётся?