Японская Квантунская армия предприняла попытку захватить Джехоль во Внутренней Монголии, который мог послужить трамплином для нападения и на Пекин, и на Внешнюю Монголию – сателлита СССР [856]. Чан Кайши еще раньше обратился за помощью к Лиге Наций, но это привело лишь к тому, что Япония вышла из этой организации, которую в Токио стали считать расистским англо-американским заговором, имеющим целью его ослабление [857]. В последний день мая 1933 года генералы Квантунской армии заключили перемирие с местными должностными лицами в порту Тяньцзинь в Северном Китае, по условиям которого границы Маньчжоу-Го подходили к Великой китайской стене, Япония получала контроль над стратегически важным горным перевалом, а между Стеной и районом Пекин – Тяньцзинь создавалась 60-мильная демилитаризованная зона [858]. Сталин подозревал, что Китай, чья подпись не стояла под соглашением о перемирии, втайне ведет переговоры о прекращении войны, что развязало бы Японии руки для нападения на СССР. На советскую территорию якобы проникали японские диверсанты [859]. Диктатор получал расшифровки перехваченной переписки между британским послом в Токио и лондонским Министерством иностранных дел, из которых следовало, что японские военные приготовления выходят за рамки целей, имеющихся в Китае, и что японские военные наблюдатели считают войну с Советским Союзом неизбежной [860]. С подачи Сталина советские газеты в завуалированном виде публиковали выдержки из разведсводок, разоблачающие агрессивные намерения Токио [861].

Партийный журнал «Большевик» пытался дать отпор ощущению капитуляции «Советского Союза перед мировым империализмом вообще и перед японским империализмом в частности» [862]. Но сама способность СССР вести войну вызывала все большие сомнения. 7 мая 1933 года Политбюро запретило ОГПУ выносить смертные приговоры – исключение было сделано для советского Дальнего Востока, – а на следующий день Сталин и Молотов издали секретную директиву партийным организациям и подразделениям ОГПУ о приостановке массовых выселений крестьян и освобождении заключенных Гулага, осужденных за мелкие преступления, в свете того, что «три года борьбы привели к разгрому сил наших классовых врагов в деревне» [863]. «…наступил момент, когда мы уже не нуждаемся в массовых репрессиях», – объяснялось в указе и признавалось, что в дальнейшем «острые формы репрессий» способны «свести к нулю влияние нашей партии в деревне» [864]. Но когда после этого от Косиора и прочих руководителей Украины поступили донесения о суровых репрессиях против крестьян в этой республике, Сталин ответил (31 мая): «Наконец-то вы начинаете браться за дело по-большевистски» [865].

В начале июня стало чуть-чуть полегче: у тех, кто разводил сады и огороды (и охранял их круглые сутки), созрели ягоды, зеленый лук, молодая картошка, морковь и свекла [866]. Крестьяне, заботящиеся о пропитании для своих семей, порой на месте убивали голодных детей, застав их роющимися на своих придомовых участках [867]. Государство закупало скот в Западном Китае и снова сократило хлебный экспорт. В итоге он составил за 1933 год 1,68 миллиона тонн, хотя первоначально планировалось вывезти 6,2 миллиона тонн. Экспорт за 1933 год принес всего 31,2 миллиона золотых рублей, что было впятеро меньше, чем в 1930 году [868]. Всеобщий кризис вынудил прекратить щедрый рост военных расходов, которые сократились в 1933 году до 2 миллиардов рублей (ранее составляя 2,2 миллиарда рублей) [869].

1 июня 1933 года началась заранее объявленная партийная чистка. Согласно указаниям, полученным партийными организациями, объектами чистки являлись карьеристы, политически пассивные лица и те, кто вел себя аморально, а также (эта формулировка явственно выдавала авторство Сталина) «открытые и скрытые нарушители… дисциплины партии… не выполняющие решений партии и правительства, подвергающие сомнению и дискредитирующие решения и установленные партией планы болтовней об их „нереальности“ и „неосуществимости“». Партийный журнал разъяснял, что враги, будучи не в состоянии действовать открыто и в лоб (подобно классово чуждым элементам, становившимся мишенями прежних всеобщих чисток), обманом проникают в партию и, прикрываясь партбилетом, саботируют строительство социализма изнутри («двурушничество»)