– Кто же нас, породистых, в подпол сажает… – как с ребенком, сюсюкала она. – только такие охламоны. А я ее потеряла: думала, спряталась ото всех.

– Я не могу похвастать голубой кровью, так что мне можно, – отшутился Михаил Вячеславович и посмотрел вниз. Высота была небольшая.

Луиза подала ему ведерко и смешливо посоветовала:

– Удачной охоты. Голову берегите.

В подполе царил полумрак, но за банками, рядом с горкой картофеля и моркови, Михаил Вячеславович увидел несколько плодов, похожих на те, что на картинках. Сложив их в ведерко, не поднимая головы, огляделся, чтобы запомнить, что здесь есть, если придется «охотиться» еще раз, и пошел к проему. Но поскользнулся и упал на спину, стукнувшись головой о фундамент. Он поднял глаза и увидел, что вписался в самый угол кладки, так что удар пришелся по обе стороны головы. Но это было еще полбеды: через брюки он ощутил что-то мягкое и влажное. Похоже, это была расплата за проделки Бориса. Кряхтя, он поднялся, остерегаясь вляпаться еще чем-нибудь, и собрал рассыпавшийся топинамбур. Мысленно проверил свой портфель и понял, что в спешке даже не взял смену одежды. В принципе, она ему была и не нужна – дома полный шкаф. Разве он мог представить такую катастрофу! В освещенном квадрате он увидел обеспокоенное лицо Луизы, поспешившей ему на помощь.

– Стукнулись?

– Хуже. Вляпались. Багира.

Он выставил ведерко на пол и высунул голову, которая была вся в земле.

– Спасайте…

Должно быть, вид у него был плачевный, потому что Луиза, приготовившая чистое полотенце, прыснула со смеху. Вытирая ему голову и плечи, она помогла вылезти наружу.

– Остальное в бане смоете. Вода там теплая, и сами не замерзнете. Сейчас дам Аркашины вещи, а это постираю. Завтра будет все, как новое.

Она суетилась возле него, а он не успевал следить за ее грациозными движениями, ласковыми прикосновениями, стройной девичьей фигурой и красивыми ногами. Он тоже улыбнулся ей вслед и сострил:

– Какая кара тогда ждет Бориса?

* * *

Баня была пятистенная, так что предбанник, где обитал Алик, был теплый и вполне жилой, имел вид комнаты со всем необходимым. Когда туда вошел Михаил Вячеславович, сопровождаемый Луизой, там находился не только Алик, но и сосед. Чувствовалось, что тот устал, но терпеливо слушал его абракадабру. Луиза попросила Алика передать запачканные вещи, чтобы тут же отправить их в стирку, и пригласила всех на ужин. Когда Михаил Вячеславович вышел чистый и довольный, что все как будто бы обошлось, несмотря на саднившую шишку, они все еще сидели. Увидев его в фиолетовом спортивном костюме Аркаши, замерли, будто бы это был он сам. Михаил Вячеславович уже и забыл, что они с ним чем-то похожи – так давно не виделись. Когда-то их даже путали, а на школьных фотографиях сложно было понять, кто из них кто – один рост, одинаковая прическа и школьная форма. С возрастом каждый обрел индивидуальность: Аркаша был плотнее, практически лысый, а Михаил Вячеславович, напротив, с неплохой шевелюрой и с бородой. Но покрытый, как бедуин, полотенцем, он как будто восстал из мертвых. Поблагодарив за «с легким паром!», он вышел на мороз и поспешил в дом. Снег уже не падал, как в сказке, а кружил и больно бил по лицу. Должно быть, своим неожиданным появлением он подкинул Алику очередную тему для разговора. Он невольно улыбнулся. В глазах стояла немая сцена в предбаннике и бегущая строка: «Михаславыч какой похожий на хозяин. Хорошо меня – не вижу его ночью, а то падаю со страха. Вай…хозяйка смотрит его сейчас, вспоминает хозяин, плакает. Другой обед надо – мне тоже горошка штаны пачкает…»