– Может, старинная? – предположил Михаил Вячеславович, подперев щеку и посмотрев на гвоздь.

– Кто знает! Висела и висела себе столько лет у них, и до них еще пылилась. Валера, ты помнишь ее?

– Я ж у вас не был в то время: потом уже, после кражи. Если честно, я не разбираюсь, как-то не приучены. – отозвался тот.

– Вот и я про тоже, а ты, теть Свет, сразу драться. – надулся Борис.

– С тобой иначе никак. – строго посмотрела на него Светлана, затем вспомнила. – Ходил тут один «самоварщик», собирал по деревенским кладовкам все подряд. Людям не нужно, а они вот находят, куда сбыть. Сюда тоже забрел. Весной было дело. Я в огороде копалась, лук сажала, а он с Аркашей разговаривал, попить у него попросил, в дом зашел. Вот он интересовался. Наверное, разбирается, увидел, что старинная. Но Аркаша сказал, что не продается.

– Мало предложил, – тихо сказал Борис Валерию, заговорщически подмигнув ему. Тот усмехнулся краем рта и продолжил жевать.

Вернулась Луиза с таблетками, застав конец разговора.

– Конечно, не новая, вся темная от старости. Богородица с младенцем в металлическом окладе – лики едва различимы. Я ее хотела отнести почистить, но так и не собралась. А сама боялась повредить: пыль стирала, и все. – добавила она и протянула Михаилу Вячеславовичу почти пустой блистер. – Одну сейчас, а другую на ночь. Больше нет. Надеюсь, и не понадобится.

– До Москвы доеду…– промычал он, запивая таблетку.

– Даже не думайте, никуда мы Вас сегодня не отпустим. – сказала Светлана и переглянулась с золовкой. – Аркаша нам бы не простил. Я Вас сейчас провожу в его любимую комнату. Диван там удобный, как раз и отдохнете после дороги.

Михаил Вячеславович, ободренный таким участием, неторопливо встал и оглянулся.

– Это наверх, рядом с дядей Степой. Сейчас покажу, что у нас где…

– А я куда тогда? – возмутился Борис.

– Поспишь с дедом одну ночь, матрас надуешь. Переросток – нянчись теперь с ним всю оставшуюся жизнь… – сопровождая гостя, сетовала Светлана. – Все удобства у нас тут, на первом этаже. А я пока постель принесу.

Когда Михаил Вячеславович зашел в комнату, Светлана натягивала наволочку на подушку.

– Готово. Вы ложитесь, поспите, и все пройдет…

Он поблагодарил и огляделся. Кроме широкого дивана, в комнате был небольшой телевизор на тумбочке, столик, на котором лежал журнал со сканвордами, стул и высокий книжный шкаф с самой разнообразной литературой. Михаил Вячеславович поставил саквояж рядом с диваном, повесил на стул одежду, затем лег больной стороной на подушку, накрылся одеялом и уснул.

* * *

Проснулся он от голоса за стенкой, к которой примыкал диван. Судя по всему, это была Яна и разговаривала она по телефону.

– Да не знаю я, – приглушив голос, ответила она собеседнику. – Завтра видно будет.

Решив, что ей приходится кому-то давать отчет из-за задержки, Михаил Вячеславович подумал, что и ему пора сообщить маме, что он остается здесь на ночь. Он шумно зевнул и сел. Зуб и правда перестал болеть, и он почувствовал себя гораздо лучше после сна. Он нащупал в брюках телефон – спал почти три часа – оделся и подошел к окну, которое выходило в огород. Уже смеркалось, но Валерий все еще топтался у капота. Вытянув шею, Михаил Вячеславович поискал Луизу и увидел ее в сторонке, рисующую следами правой ноги ромашку – прямо как в детстве. Отодвинув тюль, рассмотрел на свежем снегу целую клумбу. Похоже, поломка была серьезная. Неужели она все это время, пока он спал, была на улице? Увидев его за занавеской, Луиза помахала ему и молча спросила, поднеся руку к щеке – как зуб? Он ответил, улыбаясь, положив руку на грудь – хорошо, спасибо. Валерий отвлекся от работы, смерив их недовольным взглядом, и опять опустил голову. Его можно было понять.