– Строят – никак не достроят. Собирают пожертвования, но откуда у людей столько денег! – вздохнула она.

Луиза ступала впереди, подгоняя мужчин. Судя по всему, она надеялась еще сегодня отремонтировать машину, чтобы завтра пораньше вернуться к детям. Яна, так звали девушку, шла, опустив голову и надвинув капюшон, периодически цепляясь за Светлану, чтобы не упасть. Было заметно, что она и сама не рада, что приехала сюда со столь печальной миссией. Вероятно, родительское слово где-то еще имеет вес.

Михаил Вячеславович поймал себя на мысли, что, несмотря на грустный повод для встречи, в его груди поселилась какая-то непривычная для него радость, которой он пока не мог найти объяснение. Поглядывая то и дело на Луизу, он думал о том, что даже траурный наряд ей к лицу. Кто бы мог подумать, что она вырастет в такую красавицу… Как там у Некрасова: «Их разве слепой не заметит»? Столько лет в глуши прожить, а ведь коренная москвичка! Глядя на соседа, вызвавшегося помочь с ремонтом, испытал нечто вроде ревности.

Алик, оказавшийся рядом, утолил его интерес:

– Бывает дача лето, осень. Сейчас вещи забирает. Вот чинит с Луиза, потом едет. Луиза обязательно машина надо: детей возит, этих еще – туристы. Деньги муж кукла тратит. Четыре большой дети сами работают, три маленький у ней. Сейчас маленькие у большой дома, она тут.

Михаил Вячеславович непроизвольно вздохнул. Алик удивленно посмотрел на него, потом выхватил саквояж, убежал вперед, обогнав всех, и остановился около участка, где за деревянным забором и голыми кустами виднелся добротный двухэтажный дом с пристроенным гаражом. Пришли.

* * *

Внутри дом был чем-то похож на деревенскую избу, может быть, из-за русской печки, которую сложили по желанию покойного. Тут же были разноцветные половики, которые сделала Светлана на ткацком станке, найденном на чердаке в старом доме Луизы. И еще какая-то печная утварь из прошлого века. Но все остальное было вполне современным, вывезенным из квартиры за ненадобностью. В целом, было уютно, а большой стол, на который хозяйка вместе с золовкой ставили тарелки с постными щами, кашей и горохом из печки, дополнял атмосферу. Светлана уже проведала своего дядю, который безвылазно находился в своей комнате на втором этаже, и накормила его.

– Вот так, сам захотел туда и по лестнице сам поднялся, а теперь как спускать, ума не приложу. Еще и везти такого.

– На руках отнесем, – пообещал Валерий, крепкий на вид мужчина лет сорока, и посмотрел на Михаила Вячеславовича. – Или Вы сегодня обратно?

– Вообще-то планировал. – отозвался он и встретился взглядом с Луизой. – Но если надо…

Больше всего на свете ему не хотелось выходить из натопленного дома и идти пешком на станцию. Яну, по всей видимости, тоже утомили прогулки по морозу в непрактичной одежде, и она рассчитывала на Луизу и ее машину. Едва отогревшись, девушка молча ела поданную еду и иногда обводила отстраненным взглядом собравшихся. То ли от холода, то ли от волнения, у нее постоянно что-то сыпалось и лилось с ложки и изо рта.

– Нас и так трое, справимся. – быстро отреагировал Борис, шустрый долговязый парень лет тридцати пяти, – Дед все заднее сиденье займет, а вещей сколько!

– Вещи подождут. Алик здесь останется, присмотрит. – отрезала Луиза. – Надо сначала машину отремонтировать, а уж потом делить места.

– Я не претендую, – вставил Валерий. – Своим ходом доберусь, у меня все в чемодан поместится. А за машину не переживай – сделаем.

При других обстоятельствах Михаил Вячеславович отнесся бы к нему более благосклонно и нашел бы его вполне приятным собеседником и человеком, но сейчас, разглядывая его ничем не выделяющееся лицо, склонялся к тому, что оно ему неприятно. И даже понимал почему.