– А в какой сфере бизнеса вы работаете? – задал в свою очередь вопрос Паниковски.

– Самой разной, в основном в сфере импорта-экспорта, – неопределённо ответил Бендер.

– Сейчас он станет спрашивать тебя, какими секретами ты располагаешь, – мрачно пообещал Коробейников и потянулся рукой за «абсолютом». – Вы пить с нами будете, мистер вице-консул? Ах, вы за рулём. Ну-ну. Воздержитесь, дипломатам выпивка не новинка. Впрочем, никакой вы не дипломат, Паниковски, а самый настоящий ловец душ. Что вы так на меня смотрите? Шпион вы чистой воды, а не консул. Что ж вы молчите, как нелегальный эмигрант на таможне?

Паниковски вероятно снова бросило в жар, потому что краска стыдливости опять пробежала по его лицу. На такое разоблачение он счёл необходимым ответить опровержением и без всякого акцента:

– Аркадий Варфоломеевич, да угомонитесь вы, наконец! Как вам не стыдно обличать меня в том, о чём я и понятия не имею. В вас сидит реликт былого недоверия ко всем иностранцам.

– Ага, ещё со времён Владимира Красного Солнышка, – подтвердил Коробейников.– Он-то уж и дня не мог прожить без денежек хазарских иудеев. Слава Богу, другой Владимир, Мономах, выселил их всех из Киева.

– Так вы к тому же и антисемит, – окончательно овладел русской фонетикой Паниковски и перешёл в наступление.

– Да ладно-ладно, мы к этому привычны. Как только начинаем правду-матку говорить про евреев, так сразу же приклеивается ярлык антисемитизма. Лучше расскажите, как вы недавно вербовали моего знакомца из московской мэрии и обещали ему за конфиденциальную информацию аж целых двести долларов.

– Это навет. Это неправда. – И без того высокий голос вице-консула взметнулся до верхнего «ля», и отголоски его застряли где-то в лепном потолке. – С вами вообще говорить невозможно, к тому же вы пьяны.

– Ну, хорошо, хорошо, я больше не буду, – смягчился Коробейников. – Поведайте тогда о том, какие планы в отношении Московии имеет наш друг Джордж? Или на трон взобрался уже друг Билл? Но всё равно, сообщите нам, почему Америка заинтересована в сильной и демократической России? И почему она решила расширять НАТО до Днепра, когда ей никто уже не угрожает? Ведь Варшавский пакт сдох и лежит в руинах!

– Ну, об этом вы можете прочитать и в своих газетах.

– А я хочу услышать от вас лично, – настаивал Коробейников. За время препирательств с вице-консулом он успел хлебнуть ещё пару рюмок «абсолютной шведской бодяги» и слегка покачивался.

– Извините, мистер Бендер, я оставлю вас, – засуетился Паниковски. – Рад был познакомиться. Вы не возражаете, если я вам позвоню?

– Нет, конечно.

– Только ты не звони раньше девяти, Паниковски, – окончательно сбился на фамильярный тон сын бывшего секретаря канцелярии градоначальника. – Он, Саша, звонит пораньше, когда КГБ ещё спит и не может его застукать.

– Всего хорошего, мистер Бендер. До свидания, мистер Коробейников.

Паниковски, нимало не смущаясь, не без достоинства поклонился и, никуда не сворачивая, пошёл совершать запланированный «наезд» на представителя то ли первой, то ли второй ветви власти. Он и так потерял слишком много времени на не представлявших никакого интереса друзей. Не для того он приехал сюда, чтобы размениваться на бывших архивистов и писателей!

На губах вице-консула заиграла таинственная улыбка, а лицо опять полыхнуло кумачом. «Ничего, пусть себе духарятся „коробейниковы“, мы потерпим, а когда придёт наш черёд, скушаем их всех с маслом», – подумал он чуть ли не вслух, прокладывая дорогу к какому-то министру. Жалкие и грубые личности! Разве мог когда-нибудь его отец, провинциальный бухгалтер Яков Самуэлевич Паниковски, обивавший с унижением пороги ОВИРов и райотделов милиции, для того чтобы собрать нужные бумаги на выезд в обетованную страну, – разве мог его отец подумать, что сынок будет запросто беседовать с самым высоким начальством и не только беседовать, но и склонять к сотрудничеству с мировым оплотом демократии?